Бытие

Бог ободряет Аврама.

1 «После сих происшествий…» Довольно обычное, хотя в то же время слишком общее хронологическое указание.

«было слово Господа к Авраму…» Экзегеты обращают внимание на данное место, как на первый случай того, как в Библии под термином dabar «слово» предлагалось таинственное предуказание (Исх 9:20; 1 Цар 3:21 и др.).

«в видении [ночью]…» Последнее указание, стоящее а скобках, есть у LXX (не во всех кодексах, см. у Гольмеса); еврейский же текст его не имеет. Точнее определяя это состояние, бытописатель называет его «видением», т. е. особо восторженным, приподнятым и, так сказать, экстатическим состоянием, подобным тому, в котором находился пророк Исаия в момент призвания его к пророческому служению (Ис 6) или Апостол Павел, когда восхищен был в рай и слышал неизреченные глаголы (2 Кор 12:3–4).

«не бойся Аврам; Я твой щит…» Не бойся, прежде всего, мести от тех врагов, над которыми ты недавно одержал столь блистательную победу, а также не страшись недоброжелательства и зависти к твоему военному успеху и возрастающему благосостоянию со стороны окружающих тебя хананейских владетелей; не бойся ничего подобного, — говорит Господь: «ибо Я твой щит», т. е. покровитель и защитник (Пс 3:4; 5:13; 83:12; 118:114 в др.).

«награда твоя (будет) весьма велика…» В награду за все возвышенные и благородные свойства высокой души Аврама, в особенности за его послушание и веру, Господь не только даровал ему целый ряд обетовании, как временных, так и вечных благ, но и удостоил его особенной близости к Себе, которая дала Апостолу Иакову (2:23) основание назвать его даже другом Божьим, в чем нельзя не видеть высочайшей награды для человека.

Аврам скорбит об отсутствии у него потомства.

2 «Аврам сказал: Владыка Господи!…» Данное обращение в еврейском тексте выражено словами: «Адонаи-Иегова» (следуя после «Адонаи», «Иегова» в еврейском произносится уже не с гласными первого имени, а с гласными имени «элогим»); это первый в Библии пример подобного, но довольно, впрочем, редкого сочетания двух величаний Бога (8 ст., ср. Втор 3:24 и 9:26), из которых первое указывает на Бога, как верховного судью (dan — судить), а второе — как на промыслителя и искупителя. И это еще одно доказательство совершенно неправильного толкования слов Иегова, Элогим, Адонаи: эти слова используются для почтительного акцента Величия и Славы Творца. В данном случае, если следовать еврейскому тексту, фраза может иметь следующее значение: «Аврам сказал: о Промыслительный и Милосердный Судья!»

Это следует и из контекста вышеприведенных ссылок на Священное Писание, и находится в прямой связи со следующей частью стиха, так как у евреев бездетность считалась наказанием за грехи, и Аврам совершенно был вправе величать Господа Судьей.

«что Ты дашь мне? я остаюсь бездетным…» «Когда Господь обещал Авраму награду, и награду великую, очень великую, тогда он, обнаружив скорбь своей души и постоянно томившее его уныние по причине бесчадия, сказал: Господи, что такое Ты дашь мне? Ведь я уже достиг глубокой старости и отпускаюсь бесчаден» (Иоанн Златоуст).

«распорядитель в доме моем этот Елиезер из Дамаска…» В славянской Библии эта фраза начинается несколько иначе, словами: «сын же Масек домачадицы моея», в зависимости от чего меняется и самый смысл ее. Такая разность объясняется тем, что стоящее в еврейском тексте первое слово этой фразы — «Бен-Мешек» LXX поняли и перевели в смысле собственного имени — «сын Масек»; тогда как правильный перевод этих слов дает идею «управителя, распорядителя домом или имуществом» (гебраизм: «сын владения», так же, как и «человек владения», означает просто лицо, чем-либо владеющее или распоряжающееся). Самое имя «Елиезер» означает того, «кому помогает Бог»; по месту же своего происхождения он называется жителем Дамаска.

3 «И сказал Аврам… и вот, домочадец мой наследник мой…» Будучи бездетным уже на склоне своих лет, Аврам, хотя и изливает перед Богом свою скорбь об этом, однако далек от греховного уныния и ропота на Бога; он спешит усыновить своего любимого домочадца и сделать его участником и наследником всех данных ему Богом обетований.

Бог обещает ему сына и многочисленное потомство.

4 «не будет он твоим наследником, но тот, кто произойдет из чресл твоих…» В греческой, латинской и нашей славянской Библии этот стих начинается наречием: «тотчас», по поводу чего Златоуст говорит: «Заметь точность Писания: сказано: тотчас, т. е. Господь не попустил праведнику и малое время скорбеть, но подает скоро утешение, и облегчает беседою с ним тяжесть печали». Бог преподаст Своему верному рабу самое сильное утешение, исцелявшее его главную сердечную рану, нанесенную отсутствием прямого, естественного потомства: Он, именно, торжественно возвещает Авраму, что не чужой домочадец, а собственный, родной его сын будет действительным его наследником.

5 «И вывел его вон и сказал… сосчитай звезды… столько будет у тебя потомков…» Для большей наглядности и силы Своего удостоверения Господь выводит Аврама под открытое небо и обращает его внимание на мириады рассыпанных по нему звезд, говоря, что таково же будет и количество его потомков. Смысл и значение этого сравнения уже известны нам по аналогичному образу из истории предшествующего богоявления (13:16). Но в раскрытии самого обетования замечается важная новая черта: раньше говорилось вообще о потомстве Аврама; теперь же добавляется, что потомство это будет личным и прямым, так как произойдет от собственного его сына.

Аврам оправдывается верою.

6 «Аврам поверил Господу…» Среди связного исторического повествования, составляющего содержание данной главы, рассматриваемый нами стих представляет собой некоторое отступление, именно — вводное замечание самого бытописателя; очевидно, Моисей придавал ему слишком важное значение, если ради него решился нарушить связность и планомерность своего эпического повествования. И действительно, здесь говорится о главной религиозной добродетели человека — оправдывающей и спасающей его вере. Первое значение еврейского глагола «аман» — «поверил» дает мысль о «полном успокоении» и «неподвижном утверждении» в чем-либо или на чем-либо; в данном случае он, следовательно, означает уничтожение всяких сомнений и колебаний в душе Аврама и полное утверждение его заветных чаяний и надежд в благой и всесовершенной воле Божьей. Не взирая ни на свою старость, ни на бесплодство Сары, Аврам верит божественному обетованию о рождении у него сына, и верит искренно и горячо, нисколько не рассуждая и скептически не исследуя того, как же все это может произойти.

«и Он вменил ему это в праведность…» Бог, испытующий сердца и утробы человеческие и знающий все, даже самые малейшие движения человеческой души, по достоинству оценил этот благородный и высокий подъем духа Аврама и поставил его в качестве главного основания его будущего оправдания, т. е. заглаждения как его личного, так и тяготевшего над ним первородного греха. Окончательное же оправдание Аврама, как и других ветхозаветных праведников, наступило лишь после крестной смерти Господа Иисуса Христа и Его сошествия в ад (1 Пет 3:19). Этот знаменательный ветхозаветный факт оправдания по вере подробно комментируется Апостолом Павлом в его Послании к Римлянам (IV гл.), где пример Аврама служит у него очевидным доказательством той истинны, что и в христианстве оправдание дается не в силу каких-либо внешних подвигов и заслуг, а туне (даром) — по вере в искупительную силу Христовой смерти. Но как у Аврама спасшая его вера была плодом и венцом всей его благочестивой деятельности и жизни, так и у христианина оправдывающая вера должна охватывать и проникать собою все его существо и быть той живой и деятельной силой, которая необходимо искала бы соответствующего себе выражения и вовне, т. е. в благочестивой жизни и в добрых делах (Иак 2:24–26).

Подтверждение завета Бога с Аврамом.

7 «Я Господь, Который вывел тебя из Ура Халдейского…» Хотя Моисей и не говорит прямо того, чтобы выход Аврама из Ура Халдейского вместе с отцом его Фаррой был следствием особого божественного призвания, но он молчаливо заставляет это предполагать (12:1), а первомученик Стефан даже определенно свидетельствует об этом (Деян 7:2–3).

Указывая на факт изведения Аврама из отечественной земли и на цель этого факта, Бог тем самым хочет дать Авраму новое доказательство непреложности и верности Своих обетований.

8 «Владыко Господи! по чему мне узнать, что я буду владеть ею?» Так как обетование обладания Палестиной относилось не к личности самого Аврама, а к судьбе его потомства, то лучшим объяснением данного вопроса является мнение тех экзегетов, которые полагают, что Аврам ставил этот вопрос не для себя и не за себя, а за свое будущее потомство, ради его удостоверения в правдивости таких, по-видимому, неосуществимых обетований.

«Обетование о наследовании земли Ханаанской, думал Аврам, может исполниться не прежде, как потомство его возрастет в многочисленный народ. Для сего потребно немалое время, и в то время оно может испытать много превратностей в своей судьбе, много скорбей и бедствий. Немудрено, что эти скорби и бедствия, при долговременном ожидании обетованного наследия, могут поколебать в потомках Аврама веру в обетование. Посему естественно было желать Авраму, чтобы Господь особенным образом запечатлел для его потомков истину Своего обетования, и предварительно открыл им, как оно должно исполнится» (еп. Виссарион).

9-10 «возьми Мне трехлетнюю телицу… только птиц не рассек» Снисходя к уважительной просьбе Аврама о знамении, которое удостоверяло бы его потомство в исполнении божественных обетований, Господь благоволит дать ему то же самое знамение, которое в подобных случаях употребляется и у людей. А у древних, в особенности на Востоке, когда люди связывали себя какими-либо важными обещаниями, то вступали между собою в союз, заключение которого сопровождали известным внешним обрядом: брали то или другое количество жертвенных животных, заколали их и проливали их кровь, разрубали их на две равные половины и проходили между этими рассеченными частями. Всеми этими символическими действиями лица, вступившие в союз, свидетельствовали пред Богом и людьми, что они готовы пролить друг за друга кровь, что обязываются представлять собою как бы две равных половины одного и того же живого целого и что нарушителя этого союза ожидает казнь от Бога, наподобие рассечения трупа животного (Иер 34:18).

Снисходя к человеческой немощи, Господь благоволил употребить этот клятвенный обряд и при Своем вступлении в завет с Аврамом и его потомством. Следует при этом отметить, что как перечень указанных здесь животных, так и самый ритуал обряда (напр., «несечение птиц», Лев 1:14–17) почти буквально совпадает с последующими законами о жертвоприношениях, откуда очевидно, что Моисей не вводил чего-либо нового, а лишь возвращал народ к забытым, древним установлениям.

11 «И налетели на трупы хищные птицы…» Эта мелкая подробность считается пророчественным предуказанием тех идолопоклоннических племен, которые, увлекая своим примером народ израильский, тем самым оскверняли этот завет и вредили его чистоте («блужение Израиля»).

Видение.

12 «крепкий сон напал на Аврама…» В еврейском тексте этот сон обозначен тем же самым термином — «тардема», как и сон Адама во время создания Богом ему жены (Быт 2:21). Следовательно, это был не обыкновенный и естественный сон, а необычайный, сверхъестественный, в котором все высшие способности и силы человека не только не ослабевают, но наоборот — возрастают.

«и вот, напал на него ужас и мрак великий…» Оба этих состояния были чисто субъективными у Аврама и обусловливались приближающимся явлением самого Бога в материальном образе (Иов 4:14–17). Некоторые экзегеты, впрочем, усматривают здесь пророчественное предчувствие тех ужасов и бедствий, которые ожидали потомство Аврама во дни египетского рабства.

13 «потомки твои будут пришельцами в земле не своей, и поработят их и будут угнетать четыреста лет». Из того, что ответ Господа относится к судьбе потомства Аврама, вытекает новое доказательство того, что и вышеприведенный вопрос Аврама касался того же самого предмета (8 ст.).

Как бы идя навстречу тревожным думам Аврама о превратностях судьбы, ожидающих его потомство, Господь открывает Авраму, что его потомство, прежде чем получить исполнение обетования, должно будет пережить целый ряд испытаний и бедствий: во-первых, им предстоит продолжительное и беспокойное странствование по земле Ханаанской, а во-вторых, длинное и тяжелое рабство, имеется в виду — рабство в Египте. Общую продолжительность этого первого периода еврейской истории — периода скитаний бедствий и рабства — Бог определяет в четыреста лет. Собственно говоря, более точная цифра всего этого периода, началом которого считается выход Аврама из Ура Халдейского, а концом исход евреев из Египта, указывается в четыреста тридцать лет (на 25-м году, по выходе из Ура, родился Исаак, на 60-м году у Исаака родился Иаков, 130-ти лет Иаков переселился в Египет и 215 лет истекло после этого до исхода евреев; Исх 12:40; Гал 3:17).

14 «Я произведу суд над народом…» Выражение аналогичное с изречением: «Мне отмщение и Аз воздам» (Втор 32:35; Рим 12:19; Евр 10:30). Исторически оно исполнилось над египтянами в то время, когда Господь поразил их жестокими казнями и тем самым принудил их отпустить евреев (Исх 7:4; 8–12:21).

«они выйдут (сюда) с большим имуществом…» Пророческая деталь, точно оправданная историей (Исх 12:35–36).

15 «а ты отойдешь к отцам своим… и будешь погребен в старости доброй» В этих замечательных словах справедливо видят выражение идеи ветхозаветного бессмертия; на него указывает уже одно то, что в тексте ясно различается «уход к отцам» от «погребения тела», причем, если под последним, без сомнения, разумеется телесная, физическая смерть, то под первым может разуметься только духовное бессмертие, открывающее возможность загробного свидания с прежде умершими отцами. Толковать же это «приложение к отцам» в смысле обычного погребения в фамильной, родовой пещере, пример Аврама положительно не позволяет, ввиду того, что сам Аврам был погребен в пещере Махпел (Быт 25:9), отец его Фарра в Харране (Быт 11:32), а прочие предки в Уре Халдейском.

16 «в четвертом роде возвратятся они сюда…» Одни видят в этих словах параллель 13-му стиху, т. е. речь о четырех столетиях или родах — бедственной жизни Израиля, другие с большим основанием усматривают указание на продолжительность одного египетского рабства, которое должно было закончиться в четвертом поколении тех пришельцев, которые впервые поселились в нем. Действительно, Моисей, инициатор исхода евреев, был уже четвертым после Иакова, пришедшего в Египет (Левий, Кааф, Амрам и Моисей).

«ибо мера беззаконий Аморреев доселе еще не наполнилась…» Аморреи взяты здесь в качестве представителей всех хананеев (Нав 24:15). Долготерпение Божие щадило их целые века, чтобы дать им возможность покаяния; но они употребили это время во зло и заслужили грозный приговор божественной правды о полном их истреблении (Нав 6:20; 8:22; 9:24 и др.).

17 «Когда зашло солнце и наступила тьма…» Замечание бытописателя, указывающее на выдающуюся продолжительность данного богоявления: начавшись предшествующей ночью, оно происходило в течение всего последующего дня и продолжалось при наступлении новой ночи.

«дым как бы из печи и пламя огня прошли между разобщенными животными…» Дым и огонь — это излюбленная эмблема обнаружений Бога в истории Израиля, одновременно грозных и мрачных, как дым, и светлых и радостных, как огонь.

«Прохождение между разобщенными животными означало, по обычаю, соединение разделенного, т. е. союз. Отто Герлах замечает, что Аврам не проходил между рассеченными; проходил только видимый образ Господа, т. е. это был договор милости, благодеяние, обещанное и подтвержденное осязательно обрядом договора» (Властов).

18 «В этот день заключил Господь завет с Аврамом…» Еврейское название завета «берит», происходящее от глагола, означающего «резать, рассекать разрубать», ясно указывает на тесную связь его с вышеописанным обрядом прохождения через рассеченные части животных. Этим актом Господь вступает в торжественный завет с Аврамом, по примеру того, как раньше Он вступал в подобный же завет с Ноем (9:9). Впрочем, завет Бога с Аврамом имеет в виду более важные теократические цели, почему он и обставляется еще большей торжественностью, чем завет с Ноем.

«потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки…» Границами будущего владения евреев Господь указывает две реки: с востока Евфрат, а с запада какую-то египетскую реку. Под последней нельзя разуметь Нила, так как Евфрат в сравнении с Нилом не мог бы быть назван великой рекой; очевидно — это какая-либо из пограничных египетских речек, значительно меньших Евфрата; полагают, что это — река Сихор, которая отделяла Египет от Палестины и на которой стоял город Риноколюра. В этих пределах евреи действительно владели землей Ханаанской во времена царей Давида и Соломона (3 Цар 4:21; 2 Пар 9:26; Пс 71:8; 2 Цар 8 гл.), когда не только вся Палестина и все окружающие ее кочевья племена признавали владычество царей Израиля, но даже и цари южной Аравии преклонились перед ими.

«Но замечательнее на этом именно пространстве влияние нравственное, которое Аврам, потомки его патриархи, Давид и Соломон удержали до сих пор над умами кочевых племен. Память их чтится более памяти Магомета» (Властов).

19 «Кенеев, Кенезеев, Кедмонеев…» Печальная участь первых — порабощение ассириянами предсказана в пророчестве Валаама (Чис 24:21–22), а их местожительство — на юг от Ханаана, близ амаликитян, а потом и вовсе в пределах Палестины, в колене Иудином, указано писателем кн. Царств (1 Цар 27:10; 30:29). В том же колене Иудином жили, по всей вероятности, и кенезеи, как можно догадываться из того, что Халев, житель колена Иудина, назывался кенезеянином (Нав 14:6). Гораздо менее известны «кедмонеи», которые в Библии больше не упоминаются ни разу; но они встречаются на египетских памятниках, откуда некоторые догадываются, не называется ли этим именем какое-либо из пограничных с Хананеей египетских племен.

20 «Хеттеи, Ферезеи, Рефаимы…» Под первыми несомненно разумеется важная и сильная «хеттейская» народность, владевшая Сирией и имевшая свои колонии в окрестностях Хеврона и Вефиля (Суд 1:23–26; 3 Цар 10:29). «Ферезеи» — это уже известные нам (13:7) хананейские обитатели горных стран Палестины (Нав 11:3). «Рефаимы» — опять уже известное нам племя (14:5), обитавшее (Нав 12:4 и 13:12) на северо-восток от долины Иордана, хотя позднее оно спустилось и значительно южнее, давши свое имя долине рефаимов или исполинов одной из окрестностей Иерусалима (Нав 15:8 и 18:16).

21 «Гергесеев и Иевусеев…» Первые жили на запад от Иордана (Нав 24), а вторые — около Иерусалима и в самом городе, который вследствие этого некоторое время назывался даже Иевусом (Суд 19:10).

Толковая Библия Лопухина
Подстрочный перевод
www.bible.in.ua