|
(XX по тексту LXX-ти) 1-6. Ахав пытается приобрести виноградник Навуфея, но получает от него отказ. 7-13. Иезавель обвиняет Навуфея в богохульстве и оскорблении величества; суд и казнь Навуфея. 14-17. Ахав вступает во владение виноградником Навуфея. 18-29. Обличение Ахава со стороны пророка Илии, раскаяние Ахава и смягчение Божественного приговора. 1-6. Происшествие с Навуфеем рисует яркую, но непривлекательную картину вещественно-правовых отношений в Израильском царстве. В лица Ахава, ищущего приобрести не нужный ему, но лишь близкий к усадьбе его Изреельского дворца виноградник мирного гражданина Навуфея, во всей силе исполняется пророческое слово Самуила о будущем деспотизме еврейских царей (1 Цар VIII:11-16): гордый двукратной победой над сирийцами, Ахав озабочен расширением садов своих в летней резиденции (ср. XVIII:46; 4 Цар IX:30) Изрееле (по Г. Гроцию, "post victos tostes ad delicias comparandas animum adjicit"), не стесняясь в выборе средств к тому; продажная совесть подручных царю старейшин и судей благоприятствует проявлению дворцовой интриги и тирании. Отказ Навуфея продать родовой участок Ахаву (ст. 3) показывает в первом истинного чтителя Иеговы и ревнителя его закона, который воспрещал израильтянам отчуждение наследственной земли в другие руки, и даже по крайней бедности проданная земля должна была без выкупа возвращаться к первоначальному владельцу (Лев XXV:10-28; Чис XXXVI:7 сл. ); продажа родового участка могла представляться Навуфею и оскорблением памяти предков, которые, по древнееврейскому обычаю, могли быть погребены на самом же участке. Здесь, таким образом, не может быть речи об упрямстве или своенравии Навуфея; здесь шла речь о законе, который обеспечивал самое существование теократии, который был обязателен и для царей (Иез XLVI:18). Чувствуя, быть может, правоту Навуфея, не прельстившегося и заманчивыми обещаниями Ахава вознаградить его за уступку царю виноградника, Ахав не решается действовать насилием и лишь отдается меланхолии (ст. 4): в печали он "лег на постель свою и отворотил лице свое (к стене, как 4 Цар XX:2 и Vulg. : avertit faciem suam ad parietem. LXX вместо евр. савав, поворотил, читали саках, покрыл: sugkaluye to proswpon autou; слав. : покры лице свое), и хлеба не ел". Но если для Ахава еще существовали препятствия к безграничному произволу и насилию - в виде смутно сознаваемого им закона Божия и признаваемого им общественного мнения, то для жены его Иезавели никаких препятствий на пути к достижению целей личного блага быть не могло: закона Божия она, как упорная язычница, не хотела знать, разве только для замаскирования своих низких притязаний именем закона (ст. 10), а общественное мнение, по ее понятиям об абсолютизме царской власти (ст. 7), есть тоже ничтожная величина, которую она, царица, может создавать и употреблять по собственному усмотрению. Дальнейший рассказ (ст. 7-13) вполне подтверждает, что убеждениям и словам Иезавели вполне отвечала ее деятельность. "Легкомыслен и падок был Ахав, и нетрудно было обращать его туда и сюда; почему лукавая жена и ввергла его в ров нечестия" (блаж. Феодорит, вопр. 62). 7-10. Упрекнув Ахава за слабость в пользовании царской властью (ст. 7), Иезавель берет эту власть в свои руки, действуя именем Ахава. Действия эти обнаруживают величайшую хитрость Иезавели и ее умение достигать темных целей благовидными средствами. Ввиду того, что (как говорит И. Флавий, Древн. VIII, 13, 8) Навуфей был, вероятно, знатного рода, Иезавель считает необходимым формальное над ним судопроизводство, обставленное с внешней стороны вполне законно. Она пишет (8 ст. ) письма к старейшинам и знатным согражданам Навуфея в Изреель (двор царский тогда, очевидно, был в Самарии), скрепляя эти письма царской печатью Ахава (вероятно, царский перстень с вырезанным на нем именем царя. ср. Есф VIII:10; Дан VI:18); судить Навуфея, таким образом, имели его же сограждане, местный городской суд Изрееля (ср. Втор XVI:18), а суд царский, - чтобы устранить подозрения двора в пристрастии. Последней цели, т. е. устранению всякого подозрения двора в пристрастии, служило распоряжение Иезавели (ст. 9), чтобы в предстоящем собрании суда Навуфей был посажен на первое место в народе, чтобы затем народное негодование на Навуфея обнаружилось тем с большей силой, когда мнимое преступление его будет раскрыто. Желая придать мнимому преступлению Навуфея противообщественный характер, угрожающий благосостоянию всего народа, Иезавель приказывает (ст. 9) назначить в Изрееле общественный пост, - как при тяжких всенародных бедствиях (Иоил I:12, 14), после бедственных поражений (Суд XX:26; 1 Цар XXXI:13), после тяжких грехов, при покаянии (1 Цар VII:6; Иоил II:12), для отвращения грядущего бедствия (2 Пар XX:3-5); пост в данном случае мог выставляться лицемерною Иезавелью и как средство испросить помощь у Бога на дело суда (ср. Втор IX:9, 18; Дан IX:3) и как очистительное средство, как символ искупления по поводу предрешенного относительно Навуфея смертного приговора суда. Xитрость Иезавели простирается до того, что она требует (ст. 10) соблюдения необходимо требуемой законом в уголовных преступлениях (Втор XVII:5; XIX, 15) формальности присутствия 2-х или 3-х свидетелей преступления (по И. Флав., Иезавель требует 3-х свидетелей, а не 2-х, как в библейском тексте). Самое обвинение, которое должно было быть предъявлено Навуфею, могло и должно было, по закону, вести за собой неизбежно смертную казнь его, именно: хула на Бога (Лев XXIV:14-15) и хула на царя (Исх XXII:27-28). LXX слав. (ст. 10): euloghse Qeon kai basilea; слав. : благослови Бога и царя: это противоположное значение - благословлять и хулить - имеет евр. глагол барах и в Иов I:5; II:5. По словам блаж. Феодорита (вопр. 61), "мерзкая Иезавель сложила клевету... вошли клеветники и подали на него жалобу, как на хульника. Писатель же благовейно употребил слово: благослови вместо похулил". 11-13. Все произошло в точном согласии с замыслом и распоряжением Иезавели: безбожная царица нашла в старейшинах-судьях достойных выполнителей своей воли. Навуфей был побит камнями (ст. 13); вместе с ним были убиты и сыновья его (4 Цар IX:26), чтобы виноградник Навуфея мог быть свободным участком. Такие участки лиц, казненных за государственные преступления, по не писанному праву, считались собственностью короны и конфисковались в пользу царя (2 Цар XVI:4); напротив, лишено вероятия мнение (Klostermann'a), будто Ахав должен был завладеть виноградником по праву родства своего с Навуфеем. 14-16. Как только весть о казни Навуфея достигла Самарии, Ахав, по настоянию Иезавели, спешит вступить во владение виноградником. В принятом тексте LXX и слав. имеется замечание об Ахаве: kai derrhxe ta imatia autou kai periebaieio sakkon, и раздра ризы своя и облечеся во вретища. Слов этих нет во многих греч. списках у Гольмеса, в Комплютенской библии и в Вульгате: они мало согласуются с контекстом ст. 16 и могли быть ошибочны перенесены сюда из ст. 27. 17-19. Теперь для обличения вопиющего преступления Ахава является еще раз и, как всегда, с быстротой молнии пророк Илия. Xотя инициатива преступления, вдохновение на убийство Навуфея исходили от Иезавели, но несомненная известность этого дела Ахаву (ст. 7) и очевидное услаждение его добытым кровью приобретением (ст. 16) делали его участником преступления жены его в полной мере (ср. Быт III:9). Пророчество о постыдной смерти Ахава (ст. 19) во всей точности исполнилось на сыне его Иораме (4 Цар IX:21-26), но по существу и на самом Ахаве, XXII:38: из этого последнего места принятый текст 70-ти и славян вносят и в XXI:19 слова: kai ai pornai lousontai 'ev tw airipti sou, и блудницы измыются в крови твоей, кроме того в обоих местах у 70-ти и славян вставляют ai ueV, свинии. 20-26. Ахав уже по опыту знает, что означает внезапное появление пред ним пророка Илии (XVII:1 ; XVIII:17). На обличение пророка он выставляет на вид (ст. 20; сн. XVIII:17) личную вражду к нему пророка, но последний указывает, что виною всему безвольная преданность Ахава греху (евр. гитмаккер: продан (греху), ср. 4 Цар XVII:17; Рим VII:14; 70-т и слав. добавляют: mathn, всуе (продан); кара Божия, постигнет Ахава и дом его, как и дом Иеровоама (XIV:10-11) и дом Ваасы (XVI:3-4) - черты истребления во всех случаях рисуются до буквальности одинаково, (ст. 21, 22; сн. 4 Цар IX:8-9); постыдная смерть угрожает особенно Иезавели, главной виновнице нечестия в Израиле при Ахаве (ст. 23; сн. 4 Цар IX:10, 36); нечестия, состоявшего в официальном введении культа Ваала (ст. 25-26), в чем Ахав оказался хуже всех предшественников своих (ср. XVI:31-33): те поддерживали неугодный Иегове культ тельцов, а Ахав ввел чистое язычество. 27-29. Обличение пророка Илии и на этот раз, как и после кармильского события (XVIII:45-46) произвело сильное действие на Ахава (Ахав, видимо, был склонен принимать воздействие проповеди пророка, но слабохарактерность и подчинение влиянию язычницы жены парализовали спасительное действие личности и проповеди пророка: (полная аналогия с Иродом, с удовольствием слушавшим Иоанна Крестителя и все же умертвившем его по навету злой Иродиады, Мк VI:20, 26): Ахав (по LXX: слав. умилися от лица Господня и идяше плачася, - добавление, едва ли первоначальное, но вполне выражающее мысль текста) наложил на себя траур, обычный в печали (ср. XX:31-32) и подверг себя покаянному посту (ср. 2 Цар XII:16, 21-23; Ис LVIII:3 сл. ), почему Господь через пророкам Илию смягчил Свой суд над Ахавом (ст. 29): грозное пророчество исполнится во всей силе не на Ахаве, а на сыне его Иораме (4 Цар IX:24 сл. ). Так, "бездна благости - Владыка Бог за убийство угрожал конечною гибелью; и за слезы об убийстве даровал замедление наказания" (блаж. Феодорит, вопр. 62). "Покаяние, конечно, не притворное, но временное; почему и временным сопровождалось помилованием" (Филарет, с. 246). |
|
|
|
| Синодальный перевод текущей главы |