Глава XL-XLVIII. Новые храмовый культ и священная земля.
Описывается самое сложное и загадочное видение пророка. Оно было как бы прощальным великим словом Иезекииля, последним откровением ему, настолько таинственным, что оно, как и первое откровение ему, могло быть сообщено ему только в символических, непереводимых вполне на ясный язык человеческих понятий образах. В этом видении пророку показан был какой-то таинственный храм славного будущего Израилева, причем он показан был в самых мелких и тем не менее далеко не во всех подробностях устройства (гл. XL-XLIII), показано было в подробностях такого же характера богослужение (культ) этого храма (гл. XLIV-XLVI), т. е. отношение к нему народа, а затем отношение к этому храму св. земли, для которой он обусловливает ее плодородие и служит основанием и исходные пунктом ее деления между коленами Израилевыми (гл. ХLVII-XLVIII).
Как и 1-я, сороковые главы Иезекииля составляют неразрешимую загадку для экзегетической науки (Григорий Великий: “при объяснении их идешь как в потемках ощупью”; блаж. Иероним: лучше здесь ничего не говорить, чем сказать мало), хотя, как и для I гл. не было недостатка в попытках указать идею этих глав. Все опыты объяснения их могут быть сведены к следующим категориям.
Наиболее простым, по-видимому, было бы такое понимание этих глав, что пророк в них дает положительные предписания имеющему скоро возвратиться в Палестину из Вавилона народу относительно храма, его разговоров и полезных добавлений к плану Соломонова храма, относительно культа и деления земли между коленами. Так и понимает эти главы рационалистическая экзегетика, которая притом, видит в этих главах первый опыт кодификации еврейского культа, предшествовавший, по крайней мере, некоторым частям Моисеева закона; именно Иезекиилев культ по степени его развития занимает середину между Второзаконием и так называемым Священническим кодексом (частью кн. Левит), почему позднее первого и ранее второго (Сменд, Кречмар и др.; старые рационалисты считали Иезекииля автором Священнического кодекса). Не касаясь здесь той части этого мнения, которая посягает на целость и подлинность Моисеева закона и потому неприемлема для православного толкователя (несогласие настоящего отдела с Моисеевым законом, как и вообще отношение к последнему получают, как увидим при толковании глав, удовлетворительное объяснение и без такого предположения), и основная мысль такого взгляда на настоящий отдел Иезекииля не может быть принята. Прежде всего не было нужды пророку давать такие предписания в форме видения, всегда дающего загадку читателю, тогда как закон требует ясности; культовые предписания естественно было дать просто в форме повеления от Бога, как то сделал Моисей. От всего видения дышит такою таинственностью и буквальное осуществление предписаний пророка натолкнулось бы на такие препятствия (например, деление земли предписывается по прямым линиям, на правильные и равные участки, не считаясь с физическими условиями местности), что у возвратившихся из плена иудеев не являлось и мысли, при построении храма и восстановлении в нем богослужения, следовать в чем-либо Иезекиилю. В книге Ездры прямо замечено, что по сооружении жертвенника возвратившимися из плена на нем принесены были жертвы, указанные законом Моисеевым (Езд III:2), следовательно, не видением Иезекииля.
Мало изменяется дело и тогда, если видеть в настоящем отделе кн. Иезекииля не законодательства, а только предсказания, относящияся к послепленному Израилю. Так как для некоторых из этих предсказаний (особ. в XLVII гл.) нельзя указать исполнения в этот период, то такое неполное осуществление их объясняют (Gautier, la mission du proph. Ezechiel, Laus. 1891) тем, что Израиль оказался недостойным осуществления этих светлых предсказаний во всей их полноте, почему часть их отменена Богом. Но настоящее предсказание не условно (как предсказание Иова о разрушении Ниневии), чтобы возможна была отмена его. Не XLVII-я лишь глава, но большая часть настоящего видения не осуществилась на послепленном Израиле.
Близка к этой такая теория: XL-XLVIII главы Иезекииля - начертанный идеал будущего, в котором Иезекииль не беспокоился, осуществится ли он в полном объеме и вообще осуществится ли, лишь бы он отвечал его пророческим предположениям. Пророк мог покончить с требованием, чтобы этот идеал стал реальностью, через надежду на Иегову, для которого нет невозможного, что Он осуществит этот идеал во всех частях. Если действительность осталась позади образа, то идея реализовалась недостаточно; но вина лежит в действительности, а не в идее, и Иезекииль за это не отвечает (Гитциг 340).
Остается, по-видимому, что и делает большинство христианских толкователей, прилагать настоящее сложное видение к церкви Христовой, полагая, что это она со всей ее внутренней организацией, таинствами и разноплеменным составом представлена под видом величественного храма Божия, его богослужения, не вполне тожественного с Моисеевым, под видом, наконец, средоточного положения этого храма среди 12 колен Израилевых. Но при таком понимании почти все многочисленные подробности видения (точное измерение храма, подробности в устройстве ворот, боковых комнат и т. п.) не находят себе приложения или символического объяснения или же получают очень далекое и произвольное объяснение; напр. XLVI:9 объясняется так, что из церкви выходят другими (лучшими), чем вошли туда по Флп III:13: “задняя забывая, в предняя простираюся” (Генгстенберг). Притом видение тогда очень мало относилось бы к Израилю, который в совокупности своей, как целое, как народ не вошел в Церковь Христову. Между тем пророк Иезекииль, в противоположность Исаии и др. пророкам, говорившим и о призвании язычников, занимался почти исключительно одним Израилем и его судьбой.
Безопаснее всего, по-видимому, и, наилегче для экзегета относить видение к самым последним временам мира. Тогда оно совсем не требовало бы объяснения, потому что таковое было бы совершенно невозможно. Иудейские раввины и думают, что даваемый видением культ будет осуществляться после первого воскресения. В видении есть черты, указывающие явно на его эсхатологичность: уже война Гога - пророчество, которое трудно приурочить к чему-либо другому и более раннему, чем последняя ожесточенная борьба зла с добром (появление антихриста), а настоящее видение описывает, по-видимому, если не явно, времена, следующие за этой войной. Затем, некоторые частности в видении, по-видимому, могут быть приложены только к новой, не теперешней земле; такова напр., вся XLVII гл. И вообще эсхатологический элемент проникает всю книгу Иезекииля, прорывается, как мы видели, во все его предсказания; все усиливаясь к концу книги, он в последних главах ее должен был занять преимущественное, если не исключительное положение. - Но и такое понимание не неуязвимо. Последние времена мира это такая же непостижимая тайна для человека, как и его загробная жизнь, и Св. Писание также мало сообщает по первому предмету, как и по второму, - по той причин, что невозможно что-либо сообщить человеку об этих предметах, для которых нужны не наши теперешние формы мышления. Посему, если бы вся эта большая часть книги Иезекииля говорила лишь о другом мире, то она была бы настолько же бесполезна для нас и имела бы не большее значение, как подробные изображения кончины мира, которыми наполнены древние апокрифы. Как и везде в Св. Писании - на этот недосягаемый для нас предмет в последних главах Иезекииля можно ждать только некоторых указаний, намеков. Все же остальное содержание этих глав должно иметь более доступный нашему пониманию предмет.
Все перечисленные объяснения последнего Иезекиилева видения грешат тем, что ищут в нем пророческие указания на определенное время и предсказания об определенных, конкретных событиях. Между тем сам пророк неоднократно прямо предостерегает от такого понимания своего видения: - XL:4; XLIV:5 и особ. XLIII:10-11: “возвести дому Израилеву о храме сем, чтобы они устыдились беззаконий своих и чтобы сняли с него меру - чтоб они сохраняли все очертания его и все уставы его и поступали по ним”. Следовательно, видение носит, прежде всего, этический характер. Но при установлении смысла и знаменования всех образов видения нужно иметь ввиду, что древний человек не полагал такого различия между вещью и образом, символом ее, какое делаем мы, и искал для идеи всегда таких символов, которые покрывали бы ее всецело. Под видом своего таинственного храма и культа в нем пророк Иезекииль мог представить только нечто такое, что не будучи материальным и вещественным, тем не менее вполне совпадало бы с ними, было бы одно с ними. Давая Моисею разные предписания о тех или других частностях обрядового культа, Бог неоднократно замечает, что эти предписания вечны, вечно должны исполняться (Лев III:17 и др.). Иисус Христос о Моисеевом Законе сказал, что он пребудет, пока не прейдут небо и земля (Мф V:18 и пар.). Следовательно в ветхозаветном храме и его культе было что-то вечное, непреходящее, не погибшее и теперь, когда внешне и материально этот культ не выполняется и скиния или храм не существует. Это вечное и непреходящее, может быть, только духовною сущностью культа и храма и сущность эта, по уничтожении видимой оболочки ее, могла сохраниться только в духовном мире человечества, в душах и сердцах его. Нельзя отрицать того, что ветхозаветный храм и культ были главным фактором духовного воспитания Израиля, что это они сделали его таким, сообщили ему тот высокий, по истине богоугодный в истории мира характер и направление, по которому 1) мог произойти только из этого народа Христос и 2) по образцу этого народа Бог потребовал образования всего человечества для царства своего. Таким образом, ветхозаветный храм и культ, не существуя уже внешне, продолжают, существовать в тех душевных следах, которые они оставили в Израиле и человечестве. И нужно ли говорить, что такое существование этого культа, может быть, гораздо более полным и совершенным, чем его прежнее материальное существование. Это последнее необходимо было только до тех пор, пока духовная сущность культа не внедрилась настолько в Израиль, что внешность его, затемнявшая его истинную сущность, стала ненужной. Вот эту-то вечную духовную сущность ветхозаветного культа в ее полном и более совершенном существовании, чем какое она имела до сих пор, до плена вавилонского, и созерцает Иезекииль в своем последнем видении. Такое полное и законченное, так сказать вожделенное существование для ветхозаветного культа началось именно после плена или вернее с плена вавилонского, благодаря чему пророку тем легче было созерцать его. Уже и после плена не нужно было видимое пребывание Бога в Его храме под столь несоизмеримыми с его величием образами, как напр., ковчег завета и облако славы (Шехина), потому что обитание Его в душах, в сердце и сознании Израиля стало таким интенсивным, о каком допленный период не мог и помышлять. Уже у пленников первых лет плена возможна была речь только о тайном и робком “поднятии глаз к идолам дома Израилева” (Иез XVIII:6), о легком “допущении идолов в сердце” (XIV:3-4, 7); после же плена народ в его целом является мучеником за веру. Если искать осуществления Иезекиилева видения в душах и сердцах послепленного Израиля, то нельзя не поражаться теми размерами и степенью, с какими, и заметным для нас образом, и при нашей скудости сведений об этом периоде свящ. истории, осуществилось пророчество, - равно как нельзя не видеть, насколько ярко, конкретно и близко к действительности выражено предсказание пророка. Бог для послепленного Израиля действительно стал тем, чего хотел пророк в своем видении, - резко отделенным от внешнего мира, природы (мировых сил) высокою и толстою стеною, бесконечно поднятым над миром в недоступную область, вместе с тем и несмотря на эту, по-видимому, столь отчуждающую его от человечества, отделенность от мира (дворы храма, сложные ворота в нею). Он и Его храм, культ стали настоящим средоточием народной жизни, народного ума и чувства, а все это прямо животворно подействовало на все области народной жизни, не исключая и чисто телесной, материальной. Нельзя отрицать и того, что все это стало отселе прочным и неуничтожимым душевным достоянием Израиля и доныне обусловливает историческое бессмертие этого народа, охраняя его национальную жизнь от всех превратностей судьбы и являясь в нем залогом того спасения всего его в целом, которое обещал ему Ап. Павел. Пророк Иезекииль более националист, чем другие пророки, особенно Исаия: его не занимает, как Исаию, духовная судьба язычников, которых он рассматривал только со стороны их отрицательного отношения к Израилю. Поэтому естественно и в его последнем видении искать речи только о Израиле в тесном смысле, а не о “яже от язык церкви”. - Скажут, что если и можно усматривать в последних главах пророка Иезекииля подобную или другую какую-нибудь одну идею, то она совершенно теряется и затемняется бесчисленными частностями и подробностями, крайнею сложностью видения. Но нужно внимательно и с правильным пониманием всех этих частностей и места их в системе видения прочесть эти главы пророка, чтобы убедиться, как в каждом карнизе этого загадочного храма и в каждой ритуальной особенности его культа светится одна идея: чем будет Бог для будущего Израиля и как неизменно-твердо и ново будет отношение к нему народа. Трудно было для столь отвлеченной идеи дать столь соразмерное ей и в тоже время столь осязаемое воплощение. Бог для человека живее всего, ближе всего и понятнее ощущается в храме и культе, обращаясь без них в слишком неуловимую для среднего человека, для массы, величину.
Ворота и дворы храма.
1. “В двадцать пятом году” = 573 г. Р. Х. Не считая добавления ХXIX:17-21, это последнее откровение пророку. - “В начале года”, т. е. в месяце нисане, как понимали и LXX, заменяя выражение: “первого месяца”; см. объяснение I:4, а не в мес. тисри, как думают новейшие, на этом месте, равно как на Лев XXV:9; XXIII:4; Чис XXIX:1 основывая мнение о существовании у евреев, кроме церковного года, начинавшегося с нисана - марта, гражданского, начинавшегося с тисри - сентября, причем этот год считают древнейшим, а церковный - введенным под вавилонским влиянием. - “В десятый день”. Знаменательный день, так как в этот день выбирался пасхальный агнец; в этот день евреи перешли через Иордан. “В четырнадцатом году по разрушении Иерусалима”, дата, имеющая ввиду содержание видения. - “В тот самый день” - может быть, указание на знаменательность дня. “Была на мне рука Господня” см. объяснение I:3. - “И он повел меня туда” - в Иерусалим, как в VIII:3; ср. XXXVII:1.
2. “Землю Израилеву”. Так названа Иудея из-за имеющего быть тогда объединения Ефрема и Иуды. - “На весьма высокой горе”. Так еще Ис II:2; Мих IV:1; Иез XVII:22 называли Сион не за его естественную высоту, а за будущее значение на земле; здесь, как и у дальнейших пророков (Дан II:35; Зах XIV:10: ср. Откр XXI:10), еще более выдвигается это мистическое значение Сиона, так что под ним едва уже разумеется гора; отсюда отсутствие имени его здесь, где оно необходимее, чем в параллельных пророчествах. - “С южной стороны” букв. “к югу”, т. е. к ю. для пророка, пришедшего из северного Вавилона (ср. XX:46): храм, о котором, как сейчас увидим, здесь речь, по крайней мере, (храм Иезекиилев, идеальный, занимал не юг лишь горы, а всю ее (XLIII:12). LXX читали вместо негев, юг, гевед, прямо, может быть в виду того, что пророк первоначально оказывается у восточных, ворот (ст. 6). Возможно, что юг взят просто как символическая страна света и тепла (см. объяснение I:4: “от севера”). - “Как бы городские здания”. Как видно из ст. 3, так выглядели здания храма с его широкой двойной стеной, шестью воротами и многочисленными сооружениями. Самый город (идеальный, как и храм) был от храмовой горы в расстоянии более верст: XLV:1 и cл. XLVIII:8 и cл.
3. “Муж”. На основании XLIV:2, 5, где как будто этот же “муж” называется Господом (Иеговою), и так как он обращается к пророку, как везде в его книге Бог: “сын человеческий”, некоторые думают, что это был “Ангел завета”, Сын Божий, который в качестве архитектора и показывает пророку славу своего будущего сооружения. Но возможно, что здесь разумеется простой Ангел как в IX:2; ср. XLIII:6. И сияет он только как херувимы, а не как Господь: “Которого вид как бы вид блестящей меди” - в знак духовной крепости, воинственности, соединенной с блеском; см. объяснение I:7; сияние не такое блестящее, как I:27. “Блестящей” нет в евр. и добавлено в рус. по LXX: “яко видние меди блещащияся”, stilbontoV; думают, что LXX читали здесь в своем подлиннике; калалI:7. - “Льняная вервь” - для больших измерений, как, напр., в XLVII:3 (впрочем XLII:16 и д.). LXX свободно: “вервь зиждущих” (ватерпас?); Зах II:5; Откр XXI:15. - “И стоял он у ворот”, может быть, северных, потому что пророк видит с южной стороны здания храма (ст. 3) и приведен был к храму с севера, из Халдеи; но без ближайшего определения могли быть названы скорее всего восточные ворота, как главный: тогда в ст. 6 ангел подходит к ним только ближе.
4. Приглашение к вниманию, такое торжественнее, троекратное, вниманию не только внешнему (слух - уже более внутреннее), но и глубокому, душевному (“и прилагай сердце твое”) свидетельствует как о необыкновенной важности имеющего последовать откровения, так и о мистическом (а не непосредственном) смысле видения. - “Сын человеческий”. Так обращается к пророку везде в его книге только Бог. - “Приведен сюда”. Место видения опять (ст. 2, 3) не названо прямо, но с таинственной неопределенностью. - “Boзвести” - как пророк и в качестве его.
5. Обозрение храма, естественно, начинается с внешней (“вне храма”, букв. “дома”, Вульг. domus), круговой (“со всех сторон”, слав. “крест”) стены (евр. хома, LXX periboloV, “ограда”) его и к ней возвращается в заключении: XLII:20. Как и храм, стена описывается только со стороны величины своей, причем длина ее указывается в заключении описания храма (XLII:20), а здесь только ширина и толщина ее. Та и другая были одинаковы, благодаря чему стена должна была казаться очень толстой и большой (почему, а также за сложность ворот ее, пророк называет ее вторично уже “зданием”, бинъян, LXX “предстение”), т. е. прочно и резко отделять священную область храма от мирского, не закрывая первой от последнего. - Ширина и толщина стены равнялась, как и естественно для этого первого измерения в таинственном храме, только одной единице принятой здесь меры - трости; трость, палка, вероятно, употреблялась везде тогда для таких надобностей, почему и по-ассир. мера - кону = евр. каме, трость. - Ранее измерения пророк определяет эту единицу меры. Она заключала в себе 6 локтей, но локтей не обыкновенных, в 6 ширины руки, а локтей большого, полного и должно быть древнего (2 Пар III:3) размера, - заключавших в себе, кроме собственно локтя (части руки от локтя до кисти) еще и кисть или ладонь (считавшуюся в 4 пальца ширины: Иер LII:21), следовательно, локтей в 7 ширины руки. Так и в греч.: en phcei kai palaisth; но слав.: “в лакоть шестодлнный”. В Египте и Вавилоне тоже был локоть большой, полный (“царский” в Египте) и меньший, должно быть, постепенно вытеснивший большой; большой в Египте = 52,5 сантим., в Вавилонии 55,5, меньший - 49,5 и 45 (Берт. Креч.). Иезекиилев был приблизительно такого (первого размера), следовательно, был немного более 1/2 метра, а трость = около 3 1/3 метра. Стена такой высоты и ширины походила на длинный одноэтажный городской дом. Но внутри, с храмового двора, она должно быть была ниже на высоту лестницы у ворот (ст. 6).
6. “Потом пошел” муж - ангел ст. 3, а пророк мог стоять на прежнем месте, откуда виден был ангел и все его действия. Если ангел в ст. 3 стоял уже около восточных ворот, а не северных (что возможно - см. объяснение ст. 3), то он здесь подходит к ним ближе для измерения. - “К воротам” во внешней стене храма, ведущим во двор храма. - “Обращенным лицом к востоку”. Кроме них были еще северные и южные ворота; все три были совершенно одинакового устройства и величины; посему подробно описываются только одни восточные ворота, как главные и святейшие, через которые входит Иегова (XLIII:4) - “И взошел” для измерения. - “По ступеням их”, которые, как видно из дальнейшего, были устроены не в стене, а снаружи ее, не входили в ее черту. Двор храма предполагается находящимся, как в Соломоновом храме, на террасе горы. Из ст. 22 и 26 видно, что этих ступеней было 7, каковое число LXX ставит и здесь: “и вниде во врата зрящая на восток седми степньми” (вместо “взошед”, вайаал, читали шева, “семь”). - “И нашел меры в одном пороге ворот одну трость ширины”. Вся толщина стены, равная трости, т. е. 6 локтям, поперечно прорезывалась воротами, порог которых (см. план 1:А) посему должен быть шириною тоже в эту трость, т. е. в 6 локтей см. план 1, а-b. Ширина для порога громадная и говорящая о святости места, куда вели ворота. - “И в другом (букв.: “и в одном”) пороге одну трость ширины”. Буквальное повторение предыдущей фразы, бросающее тень на подлинность (диттография); если текст верен, то может разуметься порог противоположной стороны сооружения ворот (c-d), о котором речь в ст. 7 (но о нем здесь речь преждевременна и потому неясна) или же так называемый у греков “верхний порог”, верхний косяк, перекладина дверей, 'uperqurion, в отличие от нижнего порога, 'upoqurion, superbus в отличие от inferus (Naevius apud Movium IV, 278. Plant. Маc. V, 1. Розенмюллер.), - но указывать меру для такого порога лишне, - в виду его равенства с нижним. LXX “порог” передают ailam, что у LXX всегда транскрипция евр. улам “ притвор” - так называют они здесь порог (евр. саф) должно быть за большую величину этого порога (ет-саф немного похоже по начертание на улам). Слав. перед речью о пороге = елам имеет вставку: “и измери фе, шесть о сию страну, шесть же об ону”; фее транскрипция евр. та, боковая комната; об этих комнатах в евр. речь только в 7 ст. и их там и по LXX насчитывается только по 3 с каждой стороны ворот, а не по 6 как здесь, следовательно, слав. т. допускает какие-то комнатки в наружных сенях ворот.
7. Боковая комната евр. та, LХХ транскрипция qee, слав. фе, - слово, встречающееся, кроме Иез, только еще в 3 Цар XIV:28, 2 Пар XII:11, где оно означает какое-то помещение в дворце для телохранителей (созвучно ассирийскому ту, присяга). Таких комнат, как показывает 10 ст., было в здании ворот 6 - по 3 с каждой стороны воротного хода или коридора (посему евр. ед. ч. в рус. с правом переводится разделительно). На плане 1-6В. Это были таким образом нишеобразные комнаты, служившие вероятно помещением для храмовой стражи - левитов (XLIV:11) для наблюдения за входившим в храм народом, для водворения между ним порядка и преграждения доступа незаконным посетителям; с этой, может быть, целью они имели пред собою выступы (ст. 12); они были снабжены дверями и окнами (ст. 13 и 16). Член перед словом показывает, что они были очень знакомы читателям пророка и вероятно существовали в первом храме (4 Цар XI). - Комнаты были квадратные в 6 х 6 локтей (“одна трость длины и одна трость ширины”). - Комнаты одного ряда находились друг от друга на расстоянии 5 локтей (4С) и два параллельные ряда их заканчивались новым порогом (D) ворот (знак сугубой святости Дома Божия) такой же ширины, как первый. Порог этот (второй - D) вел в особое сооружение (находился “у” него “внутри” - мехабаит, т. е. в направлении выходящего из дома, храма) притвора (улам см. объяснение VIII:16) ворот, - т. е. в описываемый далее, в 9 ст, портик (Е). Так сложен вход в Дом Божий! LXX дают, по-видимому, перифраз этого стиха, чтобы сделать яснее действительно неясный, без 10 ст., еврейский текст; именно они заменяют ед. ч. “комната”, с разделительным значением, подробным исчислением боковых комнат: “и фе рвно трости в долготу и рвно трости в широту и аилм”. (прибавка LХХ: пространство между комнатами справедливо представляется в виде пилястры (4С), разделяющей комнаты, - что по евр. было бы аил, соб. баран, выступ, наличник, ср. XLI:3) “сред фенлф (мн. ч. от та, фее с жен. оконч. вместо муж. тэй - как в ст. 10) шести (евр. 5; LXX - 6 для соответствия с шириною фее) лакот; и фее второе рвно трости в широту, и рвно трости в долготу, елам же (греч. ailam тоже, что и ранее) пяти (уже = евр.) лакот; и фее третие рвно трости в долготу и равно трости в широту”. Таким образом, описывается весь первый (правый или левый) ряд боковых комнат.
8. Не читается у LXX и во всех древних переводах за исключением Таргума, почему всеми новейшими признается диттографией последних слов 7 ст. Может быть, он указывает ширину портика Е (улам, или “притвора ворот” 9 ст.), которая действительно не указана в описывающем подробно этот портик и указывающем, может быть, его длину (8 локтей) 9 ст. Если так, то ширина этого портика, равна была ширине каждого из двух порогов, следовательно, это был как бы третий и последний порог к внешнему двору храма (святость последнего этим еще более отмечается).
9. “Восемь локтей”. Если в 8 ст. указывается ширина улама, “притвора ворот”, портика Е, то здесь другое измерение - его длина; если же нет, - то здесь ширина. Так или иначе, - это была уже настоящая зала, комната, не квадратная сторожка лишь, как та или фее. Изящно изукрашенная (XLI:26) с двумя массивными колоннами, о которых сейчас речь, эти комнаты ворот служили вероятно для собраний вроде описанного в XI:1 и д. и жертвенных трапез (XLIV:3). При входе уже в самый двор храма, хотя двор еще внешний (так свят был и он), эти комнаты, которые в этом же месте имели все трое внешних ворот храма, являлись преддверием храма, заставляя ощущать близость и этим подготовляя ко входу в храм. LXX: “елам же вратный (pulwnoV - портал), иже близ елама дврнаго (т. е. пилястры, отделяющей от первого последнее фее) осми лакот”. - “И два локтя в столбах”. Эти столбы могли стоять только у западного, ведущего уже во двор храма, выхода портика, и их ширина, несомненно равна и длине, - т. е. толщина равна была толщине стены портика и всего сооружения ворот. Такие же столбы были и во внутренних воротах (ст. 26, 31) и в самом храме (XLI:3) и должны были иметь подобное же символическое значение, как известные Иахин и Воаз в Соломоновом храме (см. объяснение 3 Цар VII:21). LXX: “аилв” транскрипция евр. ейлав - аил, столб (см. объяснение ст. 7) во мн. ч. с местоимением “его”. - “Этот притвор у ворот со стороны храма”, т. е. он находился не с наружной части ворот, а с внутренней, со стороны самого храма (точнее - его внешнего двора). Замечание важное в виду того, что во внутренних воротах, было наоборот; см. ст. 36, 30. Гитциг обращает внимание на то, что длина “притвора ворот” равна 1/5 длины всего здания ворот (40 локтей), как и длина храмового притвора (12 локтей) 1/5 длины храма (62 локтя).
10. Указывается число и расположение измеренных в ст. 7 (см. об.) “боковых комнат”, фее (В, В…), и разделяющих их пилястр, простенков, ailam'ов LXX (С, С…). Комнаты расположены одна против другой и составляют два параллельные, ряда по три в каждом. В нач. ст. вместо евр. “у восточных ворот” LXX читают: “(фее) дверныя прямо (фее)”; действительно, комнаты были во всех, а не в восточных лишь воротах.
11. “Ширины в отверстии ворот”, т. е. а-h. - “А длины ворот тринадцать локтей”. Под длиною ворот не может здесь разуметься длина всего сооружения ворот (с порогами, пролетом и портиком), потому что она была не 13, а 50 локтей по ст. 15. Следовательно, надо читать это место по LXX: “широту же вратную триндесяти лактей”. С шириною отверстия ворот очень естественно сопоставляется общая широта пролета или коридора (С-С), которая т.о. была более ширины входного отверстия на 3 локтя. Верность чтения LXX (вместо орек, длина, читали дерек, путь) подтверждается тем, что и по другим данным главы ширина этого пролета должна быть именно такая: ширина всего сооружения ворот (с пролетом и обеими комнатами по сторонам) по ст. 13 (у LXX там яснее) 25 локтей; исключая отсюда 2 комнаты по 6 локтей каждая, получаем 13 локтей; правда за комнатами была еще стена, неизвестная толщина которой должна была уменьшать эту цифру (может быть, и на 2 локтя); но пролет мог измеряться не между передними стенами комнат, а между простенками - пилястрами (“столбами” ст. 10), отделяющими комнаты; ширина же здесь пролета была более ширины его между комнатами, потому что последние имели выступы. Об этих выступах говорит след. ст. 12, ограничивая таким образом данные второй половины 11 ст.
12. “Выступ”, гевул, комнаты имели, может быть, для к.-л. удобства в наблюдении за входящими в храм со стороны помещавшейся в комнатах стражи (ср. об ст. 7; может быть, в восточной и западной стене выступа были устроены для этой цели окна: ст. 16); потому, вероятно, этот выступ и был такой немалой величины - в локоть для каждой комнаты. LXX по Ват. и другим кодексам “и лакоть един сводм episunagonenoV - должно быть архитектурный термин, имеющий значение выпуклости, выступа) прямо феем” (боковых комнат) … “сюду и сюду”, к чему другие кодексы делают пояснительную вставку пред “сюду и сюду”: “лактя единого и лактя единого, предел” (т. е. в размере одного локтя с каждой стороны) - “Эти комнаты, с одной стороны, имели шесть локтей и шесть же локтей с другой”. Это повторение данных 7 ст. сделано с тою целью, какую имеет указание размера для выступов: чтобы показать, как составляется ширина пролета в 13 локтей, при ширине всего сооружения ворот в 25 локтей, о которой сейчас будет речь в ст. 13. Потому же единица меры 7 ст. “трость” переведена здесь на локти.
13. “От крыши одной комнаты до крыши другой 25 локтей”. Несомненно (из предыдущего) речь о ширине всего сооружения ворот. Но мысль об этом в мазоретском тексте выражена странно. Если, как видно из ст. 14 по LXX, все сооружение ворот было непокрыто, то именно таким образом могла быть обозначена ширина ворот: возвышавшиеся над комнатами крыши были наиболее заметными границами (вехами) всего сооружения в его ширине. Другие (Розенмюллер) выходят из затруднения, создаваемого мазоретском тексте, усвояя евр. гаг (крыша) значение крайней части (в Исх XXX:3 этим словом обозначен верх алтаря), здесь - крайней, задней стены комнаты. LXX: “от стены фее (т. е. задней, во двор храма) до стены фее (задней стены противоположной комнаты) широта двадесяти и пяти лактей”. Если LXX не усвояли гаг предлагаемого Розенмюллером значения, то они могли читать вместо этого слова столь же краткое кир (стена); или же читали: мигав (от стены) ленегедо (до противоположной); ср. XXIII:35 по евр. т. Во всяком случае, указывается ширина всего сооружения ворот, откуда на основами предыдущих данных можно вычислить и толщину воротной стены (не неважное сведение): (25 - (12+10)): 2 = 1 1/2 локтя; ср. ст. 42. - “Дверь была против двери”. Если в предыдущем выражении речь о задних стенах комнат, т. е. о стене всего сооружения ворот (по двору храма), то здесь, может быть, только речь о дверях в этих стенах, ведущих из последних на (внешний) двор храма. Если же ранее нет речи о стенах комнат, то здесь говорится о дверях в коридор ворот.
14. “А в столбах он насчитал 60 локтей”. Букв. “ И сделал столбы 60 локтей”. Непонятно, прежде всего, почему везде употребляемый в этих главах глагол “измерил” заменен здесь глаголом “сделал”, когда храм представляется уже готовым и производится только измерение его. Думают - потому, что здесь указана высота столбов, а она не могла быть измерена как все доселешнее тростью, а имела быть определена каким-нибудь другим, неуказанным точнее образом. Затем неясно, о каких столбах речь: о столбах ли между комнатами (ст. 10) или 2 столбах портика (ст. 9); скорее - о последних, так как только они могли быть такой непомерной высоты (цифра 60 - ни разу в целом описании храма), служа как бы обелисками ворот (как Иахин и Воаз в Соломоновом храме). Наконец, не определено точнее, какое измерение столбов дается цифрой в 60 локтей; только величина этой цифры заставляет предполагать здесь измерение и высоту. Все эти неясности бросают тень сомнения на мазоретский текст, тем более, что LXX дают опять и здесь более естественное чтение; “и непокровенное (aiqrion, паперть) елама врат (т. е. портика ст. 9Е) шестидесяти (столько только славянский текст; лучше: Александрийский: 25, Ватик. 20) лактей”. LXX дают таким образом не указанную еще и не неважную (в виду важности этого отделения ворот, см. объяснение 9 ст.) длину портика Е; хотя эта длина указывается так поздно в сравнении с шириной той же части ворот ст. 9, но на месте, потому что со ст. 11 везде дается измерение с юга на север, как ранее с в. на з.; “столбы” и “притворы” созвучны в евр.: елим и улам или елам. - “В каждом столбе около двора и у ворот”. Предположительный и свободный перевод евр. букв.: “и к столбу двор ворот (примыкал) кругом, кругом”, т. е. столб (собирательной, причем можно разуметь столбы 9 и 10 ст., или - ел не вместо ли елам, притвор?) выходил или соприкасался уже с самым двором (этой святыней!) подле ворот. LXX должно быть по догадке: “и федворакрест”, т. е. кругом во двор выходили боковые комнаты, как в елам, о котором только что была речь. Еще лучше был бы смысл, если не читать слова “столб”, которое по-евр. совсем созвучно с предшествующим ему предлогом ел - “к”; тогда будет: “и ко двору ворота кругов, кругом”, т. е. сооружение ворот свободно стоит во двор, открыто в него со всех сторон, а не как внутренние ворота застроено отовсюду (38, 44) в знак большей святости последних (см. план 2).
15. “До передней стороны внутренних ворот” - неточный перевод евр.: “до лица (входа со двора) притвора ворот внутреннего”. - Соответственно ширина всего сооружения ворот, измеренной в 13 ст., здесь указывается общая длина этого сооружения: 50 локтей, - вдвое более ширины, - пропорция, выдержанная во всех сооружениях настоящего храма, как и более простая. - Эта общая длина могла бы быть вычислена из данных доселе цифр: 6 локтей наружной стены, 6 х 3 л. боковых комнат, 5х2 л. столбов между ними, 6 л. другого порога или второй капитальной стены ворот, 8+2 л. портика и его стены (равной толщине столбов ст. 9). Маз. т. представляет некоторые шероховатости. “От передней стены входа в ворота” букв. “до (ал) лица ворот внешнего”; “до” (= “у”) вместо “от” может быть, потому, что измеряющий стоит у этого входа. - LXX: “и непокровенное (aiqrion см. об. 14 ст.) врат отвне (от внешнего края паперти ворот) в непокровенное елама врат внутрьду (до внутреннего, выходящего во двор, края “притвора у ворот”, портика 9 ст.) пятьдесят лактей”.
16. Осталось сказать теперь, как освещалось и какие орнаменты имело здание ворот. Освещалось оно окнами, которые были “решетчатыми”. Это слово предполож. перевод евр. атум, употреблено еще только в XLI:26 и 3 Цар VI:4, которое LХХ здесь и в Цар передают “сокровена” (потайные, слуховые), а в XLI гл. “решетчата”, Вульг. Пеш. раввины - obliquae, косые, = Сим. toxikai — стрельчатые, (то и другое — расширяющиеся во внутрь); Ак. bebusmenai - глухие; все эти значения подтверждаются как 3 Цар, где окна Соломонова храма названы: “решетчатые, глухие с откосами”, так и прибавлением “внутрь”. Окна, таким образом, были похожи на амбразуры или бойницы, какие часто встречаются в египетских храмах. - Окна были устроены не только в стенах боковых комнат, но и, в столбах (елим, LXX “аилам”), разделявших комнаты, несмотра на всю их массивность (5 локтей, а со стеною 5 1/2-6). Проделка окон в столь массивной стене не представляла для пророка чего-либо необыкновенного, потому что в Соломоновом храме стены были не тоньше, а восстановить сломленные окна было легче, чем делать новые. - Такие же окна были в притворе, очевидно описанном в 8 и 9 ст; но он здесь назван не улам, как там, а елам, как читали это слово везде LXX, и как оно пунктируется у мазоретов отсюда до 36 ст. (15 раз); здесь, кроме того, слово поставлено с окончанием мн. ч. ж. р. (почему рус. “в притворах”); мн. ч. не подходит сюда, так как притвор в воротах был один; посему здесь видят описку (LХХ ед. ч.) или древнюю форму ед. ч. - “И на столбах - пальмы”. Так как о столбах уже была речь и слово столбы поставлено здесь в ед. ч., а прежде в этом стихе во мн. ч. и с местоимением “их”, то под этими столбами разумеются только два главных столба у входа в притвор (е и f), - обозначены ед. ч. в собирательном смысле, как в ст. 14 е. Пальмы указывают на то, что обитание Божие во храме всегда цветуще, полно жизни. Так как Палестина - родина пальмы, то это дерево служило как бы гербом народа и страны; оно изображено на монетах маккавеев, как и на монете Тита (с надписью ludaea capta). И Спаситель, как бы с целью символизировать свое вступление во храм нового Иерусалима, совершил торжественный вход сюда среди пальм (Трош.). LXX: “и на аилам (“елим, следовательно, читали мн. ч.) финики сюду и сюду”, но евр. тимор означает всякую пальму. Соломонов храм, кроме пальм, изукрашен был и другими изображениями; ср. XLI:18-19.
17. Пророку теперь имел быть показан внешний двор храма. Так как пророк находился до настоящего момента пред восточными вратами, то он вводится теперь (должно быть восточными же воротами, как в 32 ст. выводится ими) в этот двор. Кем вводится - ангелом или Богом, - как в XL:3, - не сказано, может быть, намеренно, потому что вождение было внутреннее и водителя пророк не мог определить. Этот двор соответствовал не первому двору Иродова храма, двору язычников, а следующему двору этого храма - двору женщин: потому что в Иезекиилев храм язычники совсем не допускаются; посему, может быть, этот двор у LXX назван “внутренним”. Двор этот был окружен комнатами, т. е. отдельными домиками (евр. лемакот, LXX pastoforia, часовенки, слав. неточно; “преграждение”; см. план 3: Z, Z, Z…), которые стояли подле внешней стены на каменном помосте (евр. рицера, еще только в 2 Пар VII:3 = 4 Цар XVI:17 и Есф I:7, но греч. peristula колоннада, слав. “междустолпия”; см. план 3: у, у, у), конечно, из равных каменных плит, который тянулся подле стены внешнего двора вдоль всей ее. Всего комнат было 30, но как они были распределены по стенам двора, не указано; самое естественное распределение было бы по 10 - у каждой из 3 незастроенных стен двора - восточной, северной и южной (у западной стены было здание особого назначена - XLI:12 и д.); но выражение “кругом” позволяет думать, что часть комнат находилась и у западной стены на свободном пространстве ее, часть конечно меньшая, напр. у первых 3 стен по 8, у последней 6. Эти комнаты могли служить кладовыми для хранения каких-либо храмовых принадлежностей (отсюда название их в Вульгате gazophylacia); но так как для хранения священнических принадлежностей и следуемых священникам частей жертв были комнаты во внутреннем дворе (ст. 44 и д, XLII, XLIV:10 и д XLVI:19 и д.), то настоящие комнаты должно быть предназначались для народа и его жертвенных трапез. В Соломоновом и втором храме знатные люди владели такими комнатами при храме каждый отдельною (4 Цap XXIII:11; Иер XXXV:4; XXXVI:10; Иез X:6; Неем XIII:4 и сл.; ср. Иез VIII:8 и сл.). Не сказано, что настоящие комнаты-домики были в несколько этажей и что они снабжены были галереями (LXX: peristula), что замечено о таких комнатах на внутреннем дворе: XLII:3, 6.
18. Помостом (LXX: stoai, колонны = peristula 17 ст. слав. “притворы”, разумея должно быть комнаты) был устлан не весь внешний двор, а только часть его соответственная бокам (слав. тоже: “противу задней стране”) врат, т. е. ширина его полосы была равна длине ворот (50 локтям - минус толщина стены 6 л.: ст. 5, 6) см. план 3: у, у. Этот помост (греч. уже peristulon, слав. “междустолпие”), назван нижним (рус. биб. “ниже”, греч. 'upokatw, слав. “нижнее”), конечно, в отличие от помоста внутреннего двора, который был выше внешнего двора на 8 ступеней (ст. 37); правда, о помосте внутреннего двора не упоминается, но должно быть потому что, как то имело место в соломоновом храме (2 Пар VII:3) и Иродовом (epist. Arist.) этот двор был весь вымощен.
19. Как и ворота, двор должен быть измерен, а измерить его достаточно лишь в ширину, так как длина его = величине площади храма; двор таким образом имеет одно измерение, когда ворота имеют два главных, и множество второстепенных. Ширина двора проще всего определялась расстоянием между воротами, так как у них стоит пророк. От внешних ворот, названных здесь нижними, так как внешний двор был на 8 ступеней ниже внутреннего - ст. 37, до внешнего края внутреннего двора (не сказано: до внутренних ворот, потому что о них не было еще речи, ср. ст. 23, 27) было крупное и круглое число 100 локтей. LХХ: “от непокровенного (паперти, порога) врат внешних, внутрь (по направлению) к непокровенному (порогу) врат (противоположных, внутренних) зрящих вне (к стороне их обращенной к внешнему двору)…” - “К востоку и к северу”. Смысл этого замечания, может быть, только тот, что такой ширины двор был не по измеренному лишь направлению - на восточной его части, но в на северной, к измерению ворот каковой части пророк намерен сейчас приступить. Но такое замечание говорило бы о самопонятной вещи; посему лучше LXX: “зрящих (сто локтей) на восток (определение к измеренной части двора, представляемой в виде 100 локтей?) и введе мя на север”.
20-22. Северные ворота (и южные: ст. 24-26) были такой же меры вообще и во всех частях своих, как восточные. Из этих частей поименовываются в 21 ст. “боковые комнаты” (фее), столбы их, т. е. должно быть пилястры - промежутки между комнатами ст. 10 (евр. елав =ст. 9, а в 10 ст. елим, но разница только в том, что второе без местоимения “его”, относящегося к воротам; LXX транскрипция здесь аилев ст.9, а в 10 ст. аилам), еламав (евр. рус.; “выступы”, что было бы гевул), т. е. должно (пять притворы А, D и Е; LXX, по-видимому, считали новым архитектурным термином: ta elammwn, но слав. “еламы” (притворы); LXX + “финики”, должно быть попавшее из след. ст. В 22 ст. указываются меньшие части ворот: окна, еламав (в написании малая разница с пред. ст.; LXX = пред. ст.; должно быть новый архитектурный термин, неназванный в описании восточным, ворот; рус. “выступы”) и пальмы (см. объяснение ст. 16). Все это было такой же меры как, в восточных воротах. Но в описании последних не указана мера окон и пальм; посему LXX в 22 ст. вместо “той же меры” читают kaqwV, “яко же” (т. е. вместо кемиддат - кемо). Относительно северных ворот указано, во сколько ступеней была лестница, ведущая к ним от окружающего храм пространства, каковое указание почему-то не сделано при описании восточных ворот, где оно, по-видимому, было бы уместнее. Там пророк, может быть, не обратил на нее такого внимания. Число этих ступеней было символическое: 7 (во внутренних же воротах оно было еще больше: 8). Лестница к воротам, точнее - ее ступени, имела пред собою названный и в 21 ст. архитектурный придаток еламав, греч. elammwn. Вульг. vestibulum (рус: “выступы”); LXX вместо “пред ними” - “внутрьду”. Может быть, имеется в виду просто порог 7 ст. А.
23. Повторяя сказанное о восточной части двора в 19 ст. в приложении к северной части, стих делает туда важное добавление, указывая, что и во внутреннем дворе были ворота против внешних ворот, так что ширина двора могла быть измерена расстоянием между обоими воротами (в 19 ст. она измеряется расстоянием от внешних ворот до “края внутреннего двора”). Должно быть внутренних восточных ворот пророк не видел с такой ясностью, как здесь северных, и в ст. 27 южных. - “И восточных” читая с LXX: “якоже врата зрящая на восток”.
24. “И повел”, не: “привел”, как в ст. 17, потому что здесь больше и довольно значительное расстояние. Южные врата были во всем подобны восточным и северным, но измерение их описывается не так, как северных (хороший писатель не любит повторяться), а с незначительными отклонениями. Так, прежде всего, почему-то не говорится о столь важной части ворот, как боковые комнаты (LXX ставят на первом месте опускаемое евр. т.: “фе”), а измерение начинается прямо со столбов (должно быть между боковыми комнатами), после которых сразу называются упоминаемые в 22 ст. (см. там) еламав, LXX ta elammwn, слав. “еламы”, рус “выступы”.
25. Описание южных ворот более отрывочно и менее систематично, чем северных: называются не все части сооружения и выбираются не важнейшие между ними. Так после “столбов” и “выступов” ст. 24 здесь называются сразу окна. При этом окна указываются и в загадочных еламав (не описка ли еламо, в притворе его), что рус. вынужден передать уже не “выступы” (как в 21, 22, 24 ст.) а “преддверия”, LXX же по-прежнему, но без предлога: “и оконца их и еламы” - “Такие же как те окна” - слав. “яко оконца елаг” (греч. tou ailam); последнее слово произошло явно из евр. еллег, те; посему примечание в слав. Библии заменяет его “оные”. - Перечень разных частей южных ворот прерывается в 25b указанием общей длины и ширины их, одинаковой с восточными (ст. 13, 15) и северными (ст. 21).
26а. = 22b. “Преддверия”, евр. еламав, LXX еламы; “перед ними” - LXX “внутрьуду” см. 22 ст.: должно быть разумеется притвор - портик Е (может быть, описка вместо “еламо” - см. 25 ст.), потому что с ним связываются далее: “Пальмовые украшения одно с той стороны и одно с другой на столбах их”, букв. “и пальмы у него”, ло, т. е. у “елламав”, или “ворот”, LXX: их. Притвор портик Е был важнейшей частью всего сооружения ворот и если существовали только две пальмы (т. е. орнамента) друг против друга, то их лучше помещать на столбах портика у самого выхода его во двор храма (священнейшая часть ворот); по возможно, что смысл выражения здесь разделительный и указывает на симметрическое расположение пальмовых украшений по всему зданию ворот (см. объяснение ст. 16 кон.). Симметрическое расположена пальмовых орнаментов - новая, сообщаемая пророком подробность: при обозрении северных и южных ворот не одна такая подробность прибавлена к картине ворот, по-видимому, полно очерченной по восточным воротам.
27. = ст. 19 (см. об.) и 23.
28. Измерение и обозрение внутреннего двора начинается с южных ворот, потому что у них стоит пророк. Для измерения этих ворот пророк проходит со своим спутником всю длину их до самого двора, как то делается далее в ст. 32 с восточными воротами.
29. Называются важнейшие части здания ворот: боковые комнаты, (ст. 7), столбы между ними (ст. 10) и притворы (еламмав см. объяснение 22, 25, 26 ст.) с окнами в них (евр. ло, ему), т. е. в воротах и в еламмав (притворах, - должно быть единственное число см. объяснение 25 и 26 ст.) и указывается величина ворот. Все это во внутренних воротах размерами вполне отвечало внешним воротам.
30. Дает указание о притворах (евр. еламот, почему-то множественное число), что притвор был длиною 25 (ср. ст. 14 по Алекс. код.; см. объяснение его), а шириною 5 лок. (по 9 ст.: 10 - см объяснение их). Стиха нет почти во всех кодексах LXX (даже в слав. пер.) и в нек. евр.; посему его считают ошибочным вариантом 29b.
31. Будучи в общем подобны внешним воротам внутренние ворота имели и отличия от них, именно три отличия: 1) притвор их, - именно притвор ворот ст. 9, (рус. “притворы”, потому что в евр. опять двоякого смысла слово еламмав, см. объяснение ст. 22, 25, 26; LХХ здесь уже ailam в единственном числе, но почему-то с членом в род. п. tou; слав. “еламы”) был “на внешний двор”, следовательно, занимал переднюю часть ворот (см. план 2А), а не заднюю (находился пред порогом В, а порог F выходил непосредственно на внутренний двор), в противоположность внешним воротам. Будучи священнее внешнего двора, внутренний двор этим наружным притвором своим напоминал входившему в него о своей святости, требовавшей духовного очищения на самом пороге его. 2) Таким образом, те столбы с пальмовыми украшениями (из этого стиха увереннее, чем из прежних упоминаний о пальмах, можно заключить, что пальмы украшали только два столба притвора), которые завершали собою здание внешних ворот, здание внутренних ворот начинали. Так как одинаковой толщины с этими столбами - 2 локтя по 9 ст. - была и передняя стена притвора ворот и так как во внутренних воротах она должна была входить в стену, окружавшую внутренний двор, являться ее частью, то такой же толщины была и эта стена (почему она ни где не измеряется, а только упомянута случайно в XLII:7, 10). 3) Третьим отличием внутренних ворот от внешних было то, что к ним вела лестница не в 7, а в 8 ступеней, число на 1 больше самого священного числа, служащего символом всей полноты. Так как (как показано в объяснение 6 ст.) ступени были высотою в 1/3 метра, то внутренний двор поднимался над внешним на высоте 2 2/3 метра - высота при которой с внешнего двора могло быть видимо все происходящее во внутреннем дворе, особенно в глубине его, около храма.
32. “И повел меня (см. объяснение ст. 24) восточными воротами на внутренний двор”, - с евр.: “и повел меня внутренний двором на восток”. Пророк уже вошел во внутренний двор южными ворогами и к восточным воротам ближе было ему идти этим двором. Таким образом обозрение внутреннего двора делается не в таком порядке как внешнего: там восточные, северные и южные ворота; здесь южные, восточные и северные. Это, может быть, не только потому что так путь был короче (от южных внешних ворот ближе всего были южные внутренние), но и чтобы не входить во внутренний двор столь священными восточными воротами (ср. XLIV:1 и д.). LXX свободно: “и введе мя во врата зрящая на восток и размери я…”
33. см. объяснение 23 ст.
34. см. объяснение 31 ст.
35. Так как это уже 3-и ворота (на внутр. двор), то выражение короче, чем в 32 и след. ст. о восточных воротах.
36. Потому же нет после “окна в них” “и в преддвериях их”, как в 25-29 и 33 ст.
37. См. объяснение 31 ст.; но в евр. “притворы” не еламмо, как там, а почему то елав, “столбы его”; может быть, пророк вместо притвора называет самую видную часть его - два входных столба; LXX как там: ta elammwn, “еламы”.
А - притвор в зал. B - первый порог. D - боковые комнаты, фее. C - проход. E - столбы, елим. F - второй порог. a, b, c, d - жертвенные столы внутри притвора (XL, 39). e, f, g, h - жертвенные столы внутри притвора (XL, 40). e, f, k, g - расположение наружных столов по LXX. O ~~~~~ - сток крови по LXX (XL, 38, 40)
38. “Была также комната со входом в нее у столбов ворот”. Букв.: “и комната и дверь ее в столбах ворот”. Неясно из текста 1) составляла ли эта комната пристройку к воротам или находилась в самом здании ворот; если первой, то надо было указать, с какой стороны ворот была эта пристройка, как то сделано с комнатами 44 ст; посему вероятнее второе. 2) Не указано, в каких столбах, евр. елим, была эта комната; в виду того, что столбы притвора (план 1е и f) были небольшой толщины, только 2 локтей, нужно думать, что эта комната находилась в столбах, разделявших боковые комнаты или отделявших крайние из них от притвора; последнее вероятнее; но остается неизвестным, в каком из 2 этих столбов была комната. В виду сходства евр. слова елим со словом елам “притвор” не исключена возможность того, что здесь речь не о столбах, а о притворе; тогда понятнее была бы прибавка “дверь ее”: “и дверь в елам”: из притвора была дверь в комнату, потому что в ней омывали жертвы, которые закалались в притворе на особых столах. LXX: “и преграды (pastoforia - см. объяснение ст. 17) и двери их (qurwma соб. комната с дверью) и еламы их”. Такая комната находилась по прямому смыслу у всех трех внутренних ворот (в евр. посл. слово во множественном числе). Поэтому едва ли справедливо помещают эту комнату только в восточных воротах (см. Бер. Креч.) на том основании, что комнаты у ворот сев. и юж. имели другое назначение (ст. 44), что храмовой источник вытекал именно из-под восточных ворот (XLVII:1-2) и что эти ворота были всегда закрыты, тогда как через сев. и южн. проходил народ. С меньшею еще вероятностью помещают (Геф. Генг. Сurrey) эту комнату только у северных ворот на том основании, что жертва всесожжения, которая омывалась в этой комнате, по закону Моисееву закалалась на северной стороне жертвенника (Лев I:11, 13). LXX: “пред врат их вторыми (если из названных, то - восточными, или же: пред второй дверью ворот, в части их, ведущей во внутренний двор) сток”, т. е. для воды указанного далее омовения. - “Там омывают жертву всесожжения”, т. е. по Лев I:9 внутренности и ноги ее, - более нечистые части. Замечанием предуказывается на большое значение этой жертвы, о которой будет впоследствии речь. Омовение нужно было для этой лишь жертвы, как святейшей. Для омовения требовалась особая комната, чтобы не осквернять им храма. В Ватик. и др. кодексах нет 2-й половины стиха; всего стиха нет во всех древних переводах за исключением LXX.
39. В то время, как по Моисееву закону жертвы нужно закалать у северной стороны жертвенника, в таинственном храме Иез, важнейшие, по крайней мере, жертвы: всесожжения, жертва за грех (= Лев IV:3 и д.) и за преступление (= Лев V:19; слав. “яже за неведение”) закалались в притворе ворот, должно быть чтобы особенная святость этого храма не осквернялась грехом, который за грешника несет на себе живое животное. Заклание производилось, может быть, как и в прежнем храме, на особых столах, которых для этой надобности было 4 (может быть, по числу стран света); расположены они были симметрически (как все в таинственном храме) по 2 с каждой стороны притвора (см. план 2 - а, b, с, d). Таким образом уже внутренность ворот видом жертвенных столов вводила входящего в богослужение, главную часть которого составляли жертвы.
40. В воспоминание же о том, что по Моисееву закону жертва закапалась на северной стороне жертвенника, у северных внутренних ворот, кроме упомянутым столов в притворе для заклания жертв, стояли столы для той же цели по бокам ворот, тоже числом 4, и тоже симметрически расположенные (План 2 - е, f, g, h.) Нахождение столов вне ворот делало удобным раздавание с них частей народу после отделения из жертвенного животного священнической части. LXX: “и созад стока всесожжений (о котором говорит текст LXX в 38 ст., см. объяснение его) дврий зрящих на север две трапзы на восток протву задней стране (дврий) вторых (т. е. у конца ворот, вдающихся во внутренний двор, где были вторые двери их) и протву елама врат (т. е. у противоположной, выходящей на внешний двор, части ворот) две трапзы на восток”; следовательно, по LXX столы были расположены с одной лишь стороны северных ворот, - главной, восточной (план 2-e, f, k, д), потому что там был и сток для крови (см. гл. 38).
41. В стихе, по-видимому, указывается общее количество столов для заклания жертв у северных ворот и в здании их: в притворе ворот было 4 стола и снаружи 4, всего 8; - и указывается, что они были расположены симметрично, так что у каждой стены ворот по обе ее стороны стояло 4 стола: 2 внутри и 2 вне. LXX: “четыри о сию страну, четыри же об он противу задней стране врат (т. е. у наружной стены ворот 4 стола, и на другую ее сторону, т. е. внутри ворот, 4 стола), на тех закалают заколения: прямо осми трапз заколений” (т. е. заклание жертв делается не иначе, как против упомянутых и столов для заклания, - не с боку жертвенника, как в Моисеевой скинии). Последние слова по LXX “прямо осми трапез, заколений” лучше относить к след. стиху, видя в них указание, где находились описываемые в том стихе 4 каменных стола для орудий заклания.
42. Кроме указанных восьми столов, о которых не сказано, из какого материала они были сделаны, было еще 4 каменных (камни издревле считались наиболее подходящим материалом для жертвенника; у язычников был и культ камней) стола, о которых в свою очередь не сказано, где они стояли (у LXX может быть, сказано; см. объяснение ст 41 - конец), может быть, потому что, что это ясно из их предназначения. Это были 1 1/2 л. дл., 1 1/2 л. шир. и 1 л. высоты и служили для хранения орудий заклания жертв; всесожжение при родовом своем понятии упомянуто, как наиболее священная жертва.
43. “Крюки”. Так по Тарг. переводят гашефатаим. К этим крюкам подвешивались жертвенные животные для удаления с них кожи. Но такое значение для настоящего евр. слова сомнительно и не вяжется с контекстом, который говорит исключительно о столах; непонятно и указание меры для крюков, - “в ладонь”. Посему лучше с LXX читать слово сефатам - “их край”: “и имеют ограждение (geisoV, борт, карниз) мало истесано на длань (высотою) внутрьду” (т. е. на доске стола, а не снаружи ее, вместо евр. бабаит, рус. “к стенам здания” LXX читали мибаит, совнутри). Это “ограждение” не позволяло падать со стола частицам свящ. мяса и литься крови во избежание их попрания. Похоже и Вульг.: labia, губы. Отсюда понятно и дальнейшее замечание: “а (= потому что) на столах клали жертвенное мясо”, которое впрочем LXX читали совершенно иначе: “верху же трапезы покров (балдахин) еже покрыватися им от дождя и зноя”, - необходимый как для жертвы, так и для жрецов, так как часть столов стояла вне здания ворот; да и “притвор ворот”, где стояли остальные столы, мог быть без крыши (ср. ст. 15 по LXX).
44. Стих по евр. т. говорит о комнатах для певцов, которые могли бы указывать на то, что в описываемое время все будет петь и ликовать. Но ввиду того, что эти комнаты в ст. 45 и 46 оказываются предназначенными уже для священников, которых Иезекииль также строго, как и Моисеев закон, обособляет от левитов (певцов и стражей) и в виду других шероховатостей в этом стихе евр. т., ныне толкователи единогласно следуют здесь LXX, которые вместо шарим “певцов”, читали шетаим, две (комнаты). - “Снаружи внутренних ворот”, каких не сказано; между тем из дальнейшего видно, что описываемые комнаты находились подле северных и южных ворот. Понятнее - LXX: “и введе мя во двор внутреннейший”. - “Комнаты” евр.. лишкот (от корня схватывать, вмещать), греч. exedpaι - у клас. крытые ходы пред домом, снабженные сидениями; слав. “преграды”, непроходные комнаты в отличие от фей, проходных. (Фартусов. Планы и фасады Ноева Ковчега, Скинии Моисеевой, 1 и 2 Иерус. храмов и дворца Соломона. М. 1909, 4); Вульг. gazophylacia (кладовые для драгоценностей). След., эти комнаты были совершенно другого рода, чем воротные ст. 7 и д. - таим, фее. Был и третий род комнат - в XIII:5 см. объяснение там. - “Сбоку” слав. “противу задней стране врат”, т. е. у части ворот, вдающейся во внутренний двор. Как видно из дальнейшего - у восточной стены тех и других ворот. См. план No 3 - С и D. - “Одна обращена лицом к югу” - (евр. - явная ошибка: “к востоку”: гаккадим вместо гаддаром, может быть, это остаток указания на вост. стену ворот, у которой находились комнаты), а другая, “лицом к северу”; таким образом комнаты были обращены лицами, т. е. фронтонами, дверьми своими, друг к другу и на середину внутреннего двора, к жертвеннику (ср. ст. 46). Слав. “зрящих же к северу” (т. е. южных ворот) обращенных в северу входом в комнату.
45. Обе комнаты предназначаются только для священников (прежде такими комнатами пользовались должно быть и миряне, оскверняя храм: VIII:7 и д.). О ближайшем назначении комнат - для облачения священников в богослужебный одежды - говорит, по-видимому, XLIV:17. Правая комната по отношению к входящему в храм восточными воротами (Господу - XLIV:1 и д.), обращенная на благодатный юг, предназначена для священников, несущих более почетные обязанности, отправляющих свою очередную службу (“бодрствущим на страже”, слав. “иже стрегут стражб”) в самом здании храма (букв. “дома”), в святилище (воскурение фимиама, поддержание огня в светильнике), перемена хлебов предложения; см. объяснение XLI:22).
46. Левая комната, обращенная на север, предназначалась для священников с менее почетными обязанностями, бодрствующих на страже жертвенника (слав. “требника”), стоявшего на внутреннем дворе, обязанности которых посему не выходили из пределов двора и не касались св. здания. Так как пророк впервые упоминает о священниках, то он делает, замечание о племенном составе этого сословия: право на священство, данное законом Моисея всем прямым потомкам Аарона, здесь по историческим обстоятельствам, указанные в XLIV:15 (ср. 3 Цар II:36, 27, 35; 1 Пар ХХIX:22), ограничивается потомками лишь Садока; только они из всего колена Левиина сохранили право на то особенное приближение к Богу, какое имеют священники своим служением в святилище и у жертвенника.
47. Величина внутреннего двора определена числом, служивших всегда символом самой совершенной полноты и законченности, 100 локтей, и выражена в наиболее совершенной фигуре - квадрате (длина и ширина одинаковы). Эта величина исчисляется несомненно так, что углы между воротами не принимаются во внимание (исчисляется величина только квадрата ee'ff' на 3 плане): в противном случае свободное пространство двора равнялось бы только 50 x 50 локтей и было бы очень узким. Стоявший в середине этого квадрата жертвенник мог быть видим одинаково со всех 3 ворот, пред которыми на внешнем дворе стоял молящийся народ. Об устройстве жертвенника в XLIII:13 и д.
48. Начинается измерение самого храма (букв. “дома”), за которым, по измерении внутреннего двора, теперь очередь. Измерение начинается с тех столбов (LXX “аил” транскрипция) притвора (“елама”), которые открывали вход во храм (план 4: I, В) и соответствовали известным Иахину и Воазу Соломонова храма (3 Цар VII:15-21; см. об.), будучи и такой же, как те колоны, приблизительно толщины. Указана толщина каждого из этих столбов - в 5 локтей (у ворот двора только 2 локтя - ст. 9). Так как имеется целью указать толщину всей двери (точнее - ворот, так как для двери такая толщина слишком велика; см. объяснение XLI:23), то указывается толщина обоих столбов отдельно: пять локтей с одной стороны и пять локтей с другой. Вслед за этим только LXX указывают ширину дверного пролета (план 4: са): “широта же дверная четырехнадесяти лактей”, - очень важное указание, пропущенное мазорет. т. вероятно вследствие сходства последнего слова фразы с окончанием след. фразы (homo-ioteleuton). Ширина дверей в притворе, святилища (XII:2) и святом святых (XII:3) находятся друг к другу в отношении арифметической пропорциональности: 14-10-6. И дальнейшая дата полнее читается у LXX: “и бок дврная”, т. е. остальная часть ворот или двери, составляющаяся стеною и образующая как бы большие косяки двери, (план 4: ab. cd.) - “три лакти о сию страну и три же об ону”; рус. “а в воротах три локтя ширины с одной стороны и три локтя с другой”. Следовательно, вся ширина притвора 3+14+3=20 л.; ср. след. ст. В нынешнем виде мазоретский текст в конце стиха как будто указывает ширину обеих половинок дверей.
49. Длиною притвора, по обычному словоупотреблению пророка, называется большее из двух измерений, которое в данном случае соответствует ширине храма (пл. 4: к-i); наоборот, в 3 Цар VI:3. Ширина указана некруглым и несимволическим числом 11; посему лучше у LXX: "12". - Тогда как ко внешним воротам вело 7 ступеней, ко внутренним 8, к самому храму, в знак его особенной святости, ведет громадная лестница из 10 ступеней. Но эту цифру читают здесь только LXX; мазоретский текст вместо есер. десять имеет тожественное по начертанию ашер, который. - За этой лестницей должен был находиться еще порог (пл. 4: А; ср. IX:3; X:4) такой же толщины, как выдающейся кругом всего храма фундамент (пл. 4: С-С; XLI:8, 11; ср. Ис VI:4 по евр. т.). - “и были подпоры у столбов”. Букв.: “и колоны (аммудим) у столбов (елим), LXX елим читают ailam, притвор (“и столп бяху у аилама”), благодаря чему устраняется неясность мазоретского текста, по которому как будто кроме “столбов” ст. 47 в 3 локтя толщины во входе стояли еще два столба неизвестной толщины. Столбы у входа имели ближайшее назначение подпирать верх портала; отсюда название их здесь аммудим, подпоры, устои. Такие столбы были обыкновенными в египетских храмах; особенно замечательны они были в Тирском храме Мелькарта (Herrod. II, 44), а Пафросских и Иерапольских храмах (Nowack Archaol IV, 1,76). Высотою своею они возводили мысль входящих в храм к Богу.
