|
Святость храма и налагаемые ею требования на его посетителей и служителей: левитов и священников. Описав храм в XL-XLII гл. и его освящение (через возвращение в него Господа и очищение жертвенника) в XLIII гл., пророк может теперь заняться установлениями нового храма. Весь характер этих установлений можно наперед предугадать по изображенной рельефно доселе и опять указываемой (ст. 1-2, 4-5) святости храма. Порядок излагаемых теперь предписаний очень характерен. Он исходит от князя (XLIV:3), чтобы к нему возвратиться в заключении (XLV:7; XLVI:18). Но гораздо важнее в новой теократии священники (ср. XLIV:1 с ст. 4, 24); посему дается ряд постановлений а) о выделении необрезанных из обрядового персонала (ст. 7-9) и б) левитов из священства (10-14), в) о садокидах, как единственно законном священстве в потомстве Аарона (15-16); г) об обязанностях, (17-27) и д) содержании (28-31) нового сященства. 1. Пророк, которого мы оставили на внутреннем дворе (XLIII:5) за созерцанием жертвенника (XLIII:13 и д.), приводится (“привел” без подлежащего, см. объяснение XL:17) снова (XL:6; XLII:15; ХLIII:1) к внешним восточным воротам храма (“святилища”, микдаш в самом широком смысле) - и именно как видно из ст. 4 (см. об.) к внутренней их стороне, чтобы показать, что эти ворота и промежуток времени с той поры, как пророк был у них в последний раз (XLII:15), оказались закрытыми. 2. Закрыты они были, как узнает пророк из нарочитого откровения ему Божия об этом, следовательно, необыкновенной важности, обстоятельств, навсегда, причиной чего было наблюдавшееся пророком в XLIII:1 вступление через них Бога в новый храм для вечного обитания в нем, след. вступление существенное, не символическое лишь и благодатное, как в прежний храм с его свободным доступом через все ворота (может быть, и в действительном храме восточным ворота, как обращенные к незаселенное местности, открывались редко или, по крайней мере, был закрыт главный пролет их, а для пользования народа предоставлялся ход через притвор ворот - ст. 3. Пр. А. Олесницкий, Ветх. хр. 431). Именно порог храма, это начало и граница его, должен вследствие вхождения Божия во храм остаться не попираемым для ноги человеческой. Этим хорошо знаменовалась полная реальность обитания Божия в новом храме. Правос. Церковь поэтому справедливо видит осуществление этого пророчества в воплощении Сына Божия от Пр. Девы Марии и в соблюдении ею вследствие этого присного девства, в виду чего место служит паремией на Богородичные праздники. 3. Неприступность восточных ворот несколько уменьшалась для князя, - евр. ганаси, не мелек - царь Мессия как в XXXVI:22; LXX только 'hgoumenoV, слав. старейшина, но в паремиях “игумен”. Не имея права, как и все, ступить на их священный порог, он может пользоваться и это в качестве исключительной и почетнейшей привилегии обширными (XL:6 и сл.) постройкам этих ворот, притвором их, для того, чтобы снедать в них хлеб пред Господом, т. е. назначенные для свящ. пиршества части мирной жертвы и хлебного приношения (XLIII:27). Для этой трапезы князя мог служить или притвор ворот (план 1) или одна из 30 комнат внешнего двора (XL:17), назначенных для священной трапезы народа, и именно должно быть прилегавшая к восточным воротам. Но для этой цели князь должен входить в сооружение ворот и выходить из него не через самые ворота, главный пролет их, а “путем притвора” их, LXX: kata thn 'odon ailam thV pulhV, слав. “по пути елама” (в паремиях неточно: еламских врат), т. е. через пристройку к ним со стороны внешнего двора, имевшую на последний не один выход (XL:13; см. план 1 и 3). Таким образом и князь мог только “приметатися” у святого порога этих ворот, не ступая на него. 4. От восточных ворот, где пророк стоит, он переводится с целью показать ему, что слава Божия наполняет храм (баит, т. е. здание святилища и Св. Св.), пред фронтом его, но приводится не ближайшим путем через внутренние восточные ворота, что было невозможно в виду XLVI:1-2, а “путем ворот северных”. Пред лицем славы Божией, являвшей присутствие в храме самого Бога, пророк естественно пал ниц. 5. Должно быть из внутренности святилища или Св. Св. и наполняющего их облака пророк слышит настоящее откровение. Он призывается Господом к особой внимательности как к предшествующим откровениям (“смотри глазами твоими…”), так и к настоящему: постановлениям Дома Господня и законам его. На важность откровения указывает уже обширность и торжественность этого вступления к нему. Откровение это будет касаться входа во храм, т. е. как увидим из его содержания входящим, во храм, имеющих доступ к нему, ко (перед этим рус. пер. добавляет “и”, которого нет в евр. и у LXX, и “бе”, в передает “к”, как и предшествующее ле, для) всем выходам его, которым столь важное значение придано еще в XLIII:11, см. объяснение там. 6. Особую важность это откровение о “входе во храм” получает в виду прежних тяжких незаконностей, допущенных Израилем в этом отношении, которое даваемые теперь постановления имеют устранить и горькое воспоминание о которых срывает с уст пророка по отношению к Израилю не употреблявшийся доселе во второй части книги эпитет “мятежный дом” (первый раз в книге 1, 8 и последний доселе XXIV:3). По крайней мере, теперь в новой теократии Израиль должен оставить все мерзости свои, особенно оскверняющая храм введением в него недостойных элементов (каких, - делают намеки следующие предписания). 7. Первая и самая худшая из мерзостей этого рода, которых указывается 3 разряда (см. предисл. к главе), это допущение иноплеменников (поэтически-сильно называемых “сынами чужой” не евреянки, не стоящей по своему племени, в заветных отношениях к Богу), которые все или в большинстве своем потому уже, по иноплеменному происхождение своему, необрезаны сердцем (духовное понимание обрезания, предвосхищающее Апостола Павла!), т. е. идолопоклонники, а другие необрезаны и плотию (таковы были все язычники, исключая финикиян, египтян, ассириян и нек. др.), допущение в части храма, которые могли быть доступны только священникам и левитам, даже в самое святилище (если микдаш понимать здесь узко), что кажется запрещает дальнейшее, для исполнения там церковно-служительских обязанностей - подношения (т. е., должно быть, подавания на руки священникам) хлеба Божия (жертвы, как символической пищи и трапезы Божией) и даже священнейших частей ее - тука и крови (которые чаще всего сожигались), так как мирная жертва, из которой сожигались только эти части, была кажется самою употребительною. Таким неугодным Иегове участием язычников в священнодействиях нарушается завет Божий, в котором может участвовать только Израиль. Пророк в этом месте явно имеет в виду утвердившийся еще с И. Навина и едва ли не с его одобрительного (сам И. Навин в своей книге не ставит этого себе в вину) почина в отношении гаваонитян (Нав IX:27) - обычай для низших работ при скинии, которые по смыслу Моисеева закона все должны исполняться левитами, пользоваться военнопленными, составлявшими при храме особое сословие нефинеев (Езд II:43-54; Неем VII:46-56); от рубки дров и ношения воды, что было предоставлено им И. Навином, нефинеи вероятно перешли к другим работам при скинии, требовавшим недоступной никому, кроме левитов, близости к свящ. предметам. Настоящим местом не ограничивается даваемое язычникам Моисеевым, законом и всегда признававшееся за ними (см. молитву Соломона при освящении храма) право на жертвоприношение в храме, не всякое впрочем (напр., вкушение пасхального агнца запрещалось им). Иезекииль не занимается здесь тем, что дозволено Моисеевым законом. 8. Для храмовой стражи, вероятно, нередко употреблялись солдаты, даже без разбора, евреи они или нет (ср. 4 Цар XI). 9. Запрещение необрезанному иноплеменнику (“сын чужой” прилагательное в именит. падеже; м. р. вместо “сынов чужой” = ст. 7, где р. п. ж. р.) входить во святилище в знак настойчивости повторяется заключительно с замечанием, что оно распространяется и на такого иноплеменника, “который среди Израиля”, т. е. имеет постоянное жительство и право гражданства в новом св. обществе и которого в других отношениях уравнивает с израильтянами. 10. Не терпя в себе языческих служителей, святилище не может мириться и с теми из своих законных служителей - потомков Левии (“левиты” здесь все колено Левия), которые во время отступничества Израилева оставили Иегову уклонившись в идолопоклонство. Ограничение прав в служении, которое они должны за это понести, изображается в ст. 11-14. Критическая школа видит в настоящем месте историческое объяснение введенного Пятокнижием различения между священниками и левитами: левитами стали те из колена Левиина, которые были до утверждения единобожия и сосредоточения богослужения в Иерусалиме служителями высот и сельских капищ, а священниками остался иерусалимский аристократический род садокидов. Эту вызванную историческими обстоятельствами деградацию Пятокнижие свело к различию в происхождении левитов и священников. Это доказывают тем, что 1) во Второзаконии левиты будто бы равны священникам, 2) у Иезекииля это равенство уничтожается и мотивируется различие между ними и 3) в так называемом “Священническом кодексе” (часть книги Левит) это различие относится уже к Моисееву времени (Сменд). Не говоря о других произвольных утверждениях этой гипотезы (напр., о Второзаконии, где вследствие общности содержания не дано повода останавливаться на различии между священниками и левитами), она влагает ложь в уста богодохновенного автора книги Левит. 11. Низшее служение при храме, назначаемое для левитов, также как высшее служение священников будет сводиться к двум главным родам: страже и, собственно, священнослужению (ср. ст. 16). Под руководством священников левиты будут стражами у ворот храма (для чего последние снабжены комнатами - XL:7) и прислужниками при жертвоприношениях. Этот последний род церковнослужения (“прислужники у храма”) будет состоять в закалании всесожжении и других жертв для народа; для князя жертвы, по-видимому, закалали сами священники - XLVI:2; они же одни закалали жертвы за грех и преступление - XLIII:19; остальные жертвы по Моисееву закону, по-видимому, предоставлялось закалать самому жертвователю: Лев I:5, 11; III:2; IV:28, 38, - который, если затруднялся сделать это или просто не желал, поручал опытному левиту. Таким образом, служение левитов было не столько Богу (ср. ст. 16), сколько народу: слав. “станут пред людьми (стоять пред кем-либо = служить: Быт XLI:46; Втор I:38 и др.; рус. неясно: “пред ними”) еже служити им”. Но так как оно касалось и Бога и происходило в непосредственной близости к Его святилищу, то оно было и должно быть почетным и вожделенным для каждого (Пс LXXXIII:11), а посему противозаконно поручалось ранее иноплеменникам (см. объяснение ст. 7). Замечательно, что и после плена левитов в сравнении с священниками оказалось так мало (340-360, из них только 74 состоящих при священниках, тогда как последних было 4289, - по Езд II:36-41; Неем VII:43-45; Ездра позже разыскал еще только 38), что пришлось недостаток их восполнить нефинеями, прежними иноплеменными служителями храма. 12. Идолослужение левитов непростительнее им, чем народу, так как они предназначены были для непосредственного служения Богу, а стали служить идолам; зато теперь, в новом храме они и будут служить не столько Богу, сколько народу, которого они своим авторитетным примером ввели в соблазн (“соблазн к нечестию”, слав.: “мучение неправды”, см. объяснение в VII:19 “поводом к беззаконию”). Бог с клятвою (“поднял на них руку Мою” см. объяснение XX:5) обещает им кару за этот возмутительный (отсюда клятва) грех. 13. Определив положительно обязанности левитов, пророк определяет их отрицательно, чем ярко и не без горечи характеризуется невысокая, но вполне заслуженная их степень. Они не могут приближаться к Богу на такую близость как священники (ХL:46; ХLII:13; XLIII:19) а) через непосредственное священнодействие (возложение жертв, каждение и т. п.), б) через приступание (слав. “приносити”) неточный перевод (греч. prosagein) к святыням (вместо “Моим” LXX имеют определение “сынов Израилевых” gen. subjecti, вместо objecti), евр. миквашим, которое, имея в других местах значение “святилища”, здесь вероятно, как показывает мн. ч., означает жертвы, святейшие из которых, напр., жертва за грех и преступление (предназначенные только для священников), далее названы “святынь святых”, как b XLII:3; Чис IV:19. 14. Левиты будут таким образом только стражами (“стражи” здесь в более широком смысле, чем в 11 ст.) - в смысле низших служителей храма во всех его священнодействиях. 15. Левитам отступникам противополагаются потомки Левия, происходящие от Садока (потомка Елеазара, сына Ааронова), самое имя которого означает праведность и который при вступлении Соломона на царство остался верным Давиду и помазал Соломона, тогда как первосвященник Авиафар (потомок Ифамара сына Ааронова) принял сторону Адонии (3 Цар I:7, 25), за что лишился первосвященства, отошедшего с того времени к Садоку (3 Цар II:26, 27). Садок совершил и первое жертвоприношение в Соломоновом храме. Верность Садока Давиду и Соломону (3 Цар II:35) была как бы залогом верности его потомков истинному Богу. Сыны Садока и впоследствии во время “отступления” Израиля (см. объяснение ст. 10) “стояли на страже святилища”, отстаивали законность богослужения в одном Иерусалиме и его храме (высоты) и одному истинному Богу. Посему они и теперь одни из потомков Левии “будут приближаться” ко Господу “чтобы служить” Ему (см. объяснение XL:46) и “будут предстоять пред лицем” (см. объяснение ст. 11) Господним “чтобы приносить ему тук и кровь” (см. объяснение ст. 7). В этом уверяет их Господь словом Своим. По мнению критич. школы, Иезекииль здесь ратует за привилегии, постепенно присвоенные себе Иерусалимским священством (Садокидов) пред священством провинциальным (“высот”) и за притязание его на исключительное право священнослужения (из нов. Сменд, Берт., Кречм.). 16. Кроме обязанностей на внутреннем дворе храма у жертвенника Господня приношение тука и крови - ст. 15, священники садокиды будут иметь еще более высокие и почетные обязанности в самом “святилище” (в собств. смысле), у “трапезы Господней”; как назван еще в XLI:22 (см. об.) алтарь курений, где они будут а) служить Господу (через курение фимиама и должно быть кропление крови на этот алтарь; если же в Иезекиилевом храме предполагается стол для хлебов предложения и светильник, то здесь разумеется и служение, связанное с этими священными предметами) и б) соблюдать стражу Господню в святилище, т. е. заботиться всесторонне об этой святейшей части храма. 17. Святость прямых служителей Божиих священников виднее и рельефнее всего выражается через необычайно строгие требования даже относительно их одежды этой самой внешней и на первый взгляд неважной частности в человеке, на которую однако человек смотрит, как на продолжение во внешнем мире его существа. Главное требование относительно этой одежды, что она не должна быть шерстяною. Основание для этого требования не указывается, если не считать намеком на него замечание ст. 18: “в поту они не должны опоясываться”, - что в шерстяной одежде тело скорее потеет и пот, это грязное выделение организма, сохраняется шерстью навсегда и не может быть отмыто с нее, как со льна. Вероятно основание для этого требования какое-либо другое, более глубокое и символическое (может быть: шерсть своего рода падаль, мертвечина). - На служении своем как во всем внутреннем дворе, начиная от его ворот, т. е. главным образом у жертвенника, так тем более “внутри храма”, в святилище, священники должны быть в льняных одеждах, за свою чистоту и белый цвет усвояемых и являющимся на земле небожителям (IX:2; Дан X:5; XII:6 и д.). Льняная материя здесь названа пиште, настоящий лен (означает и лен на корню), тогда как в Пятокнижии бад (волокна). По Моисееву закону только нижнее платье (“от чресл до голеней” - надраги, брюки) должны быть у священников льняное (бад), а верхнее - хитон и кидар - висонные (хлопчатобумажные), следовательно, пророк Иезекииль усиливает здесь требование Моисея об одежде священников и возвышает идею чистоты их. Переодеваться в такие, льняные, одежды священники должны у самых “ворот внутреннего двора” т. е. северных или южных (восточные были большею частью закрыты и ими не входили: XLVI:1-2) может быть, в устроенных у них комнатах для певцов XL:44; план 3 - С и D, а снимать эти одежды в комнатах XLII:14 (Н и Н'). Таким образом священники выходят из внутреннего двора не теми воротами, которыми входят, как то определеннее требуется от мирян в XLVI:9. 18. Даже “увясла” (головные повязки, греч. kidareiV, слав. клобуки, евр. пеер, но в Пятокнижии мигбаа, а у первосвященника мицнефет, пеер - обыкновенные мирские повязки: XXIV:17, 23; Ис III:20 и др.), как и исподняя одежда (слав. “опоясание”, но греч. periskelh, Вульг. leminalia, евр. микнесаим, соб. короткие брюки (И. Фл. Ant. III, 7, 1; в Исх XXVIII:42 слав. “надраги”) должны быть льняными у священников. Далее у пророка, по-видимому, указывается и основание для такого требования: “в поту они не должны оставаться”, замечание, которое допускает и такой перевод: “потнаго (яза ap. leg., но близкое к зев Быт III:19 “пот”) они не должны, одевать” (см. объяснение ст. 17). LXX: “и да не препоясются крепко”, ??? - не должны перезатягиваться в одежду, что стесняет свободу движений и вызывает потение. 19. Священные одежды при выходе священников к народу, т. е. на внешний двор, должны сниматься в особых священных комнатах, чтобы ими “не освятить народа” (рус. по Тарг. “не прикасаться”, но LXX: “да не освятят людий”). До того должна быть оберегаема святость от приражения чего-либо мирского: хотя она прикосновением своим освящает мирское, но этим освящением нужно пожертвовать для соблюдения ее во всей ее кристальной чистой. До того трансцендентна у Иезекииля идея Божества. Критическая школа несправедливо видит здесь крайнее материализирование святости: это глубокий символизм. 20. К правилам об одежде, естественно, примыкают правила о волосах, этом естественном одеянии животных. Священникам одинаково запрещается как брить волосы, что было в древности знаком траура (VII:18; Ам VIII:10 и др.), а в Египте - отличием жрецов, в Израиле же запрещено было Моисеевым законом и мирянам (XIV:1">Втор XIV:1), так и отпускать их, как то делали назореи (между прочим, Самуил 1 Цар I:11; для священников это было неудобно), но должны их стричь (касам ap. leg., ср. ассир. касаму, резать). Ср. Лев XXI:5, 10. Волосы считались тоже седалищем жизни, почему назореи их сожигали в жертву Богу при окончании обета. Жизнь священников нового храма будет введена в должные границы, не развиваясь по прихоти природы и не замирая. 21. Подтверждается Моисеево (Лев X:9) запрещение священникам употреблять вино пред отправлением обязанностей, т. е. пред вступлением во внутренний двор. Имея широкое употребление в языческих, в частности - в ханаанских культах, вино всегда не пользовалось симпатиями истинных служителей Иеговы (назореи, рехавиты) и пророк Иезекииль не именует его в числе жертвенных приношений (XLV:17). 22. Требование чистоты переходят все более к важным сторонам жизни священника: от одежды к волосам, затем к пище и здесь, наконец, к брачному сожительству. Священник не должен жениться на вдове или разведенной, а только на чистой девице и притом из племени Израилева, так как женщины иноплеменные считались дочерями других богов (Мал II:11) с которыми Иегова не хочет иметь ничего общего. Впрочем вдову священника, как освященную сожительством с ним, может взять себе женою священник. Требования Моисея не так строги: священнику запрещается брак только с блудницей, опороченной или разведенной, а первосвященнику и с вдовой (Лев XXI:7, 13 и сл.). 23. Перечисленные требования от священников, были более внешнего и отрицательного характера. Теперь указываются положительные и внутренние требования, соблюдение которых глубже освящает священника. По самой идее своей священник, прежде всего, охранитель святости на земле, этой силы, которою и стоит она. Только ему дано настоящее познание и ощущение всего святого, которое тоже, что принадлежащее Богу и носящее Его печать на земле. Они учат народ отличать от него не священное, чем охраняют идею Божества от примеси к ней чего-либо мирского (явление, характеризовавшее язычество), а также отличать чистое, т. е. то из земного, что достойно приближения к Богу, от нечистого. Ср. Лев IX:10 (а также XI-XVI, XXI); Иез XXII:26; Мал II:7. 24. Являясь руководителями религиозной жизни, священники нового храма должны принимать деятельное участие и в гражданско-общественной, как и религиозно-общественной жизни. Они а) должны составлять высшую инстанцию всякого суда, как то заповедано и Моисеем (Втор XVII:8 и д. XIX:17; ХXI:5; Исх XVIII:25 и д.; основываясь на этом законе Иосафат назначил судей по городам из священников и левитов - 2 Пар XIX:8; ср. XVII:7 и д. XIX:5 и д.; и судьями Христа были священники: Мк XV:43 и др.):, “при спорных делах (LXX: “на суде крове”; евр. гемма, они, читали дам, кровь, чтобы ограничить участие священников в суде важнейшими, уголовными делами) они должны присутствовать (слав точнее: “да стоят”, так как хотя судьи сидели на суде, но приговор изрекали стоя) в суде, и по уставам Моим (вместо человеческого произвола) судить их”. Тора всегда была главным источником еврейского права (Benzinger Archaol. § 44-45) и должна быть по идее такою, следовательно, и ее истолкователя верховными судьями. “Нагромождение выражений показывает, что до сих пор не делалось так” (Сменд). б) Еще более священники должны быть руководителями религиозно-общественной жизни, наиболее ярко выражающийся в праздниках и субботах: они должны “наблюдать законы Мои (основные и главные) и постановления Мои (частнейшие) о всех праздниках Моих, и свято хранить (особенно) субботы Мои”, те и другие (праздники и субботы) в эпоху нового храма будут больше, конечно, составлять для жизни, чем прежде. Ср. XX:12, 20; XXII:8, 26. 25. К указанным требованиям от священника присоединяется еще одно, по-видимому, менее важное, но необходимое для полноты и завершения его святости, для нерушимого сохранения ее: священник не должен подходить (евр. бо, слав. “да не придут”; не только касаться; в Лев XXI:1-3 “оскверниться”, прикосновением или приближением, не сказано) к мертвому человеку (LХХ “над душу человека”). Такие предписания давало и язычество своим жрецам: о фламинии Юпитера говорится в Noct. Attic. Ч, 15: “на место, где производится сожигание трупов, никогда не ходить и к мертвому никогда не прикасаться”. Исключение в согласии с Лев ХXI:1-3 делается для ближайших родных, хотя и они также нечисты, о чем нарочито и говорится: “ради них можно им сделать себя нечистыми” (слав. точнее и сильнее “осквернится”. Таково снисхождение Божие к человеческим слабостям. Характерно, что а) из числа кровных родных священника исключается сестра (не дочь!) вышедшая замуж, вошедшая в другой род и б) что в это число не внесена жена священника, как не состоящая с ними в кровном родстве, что проливает свет на XXIV:15 и д.: в виду настоящего закона для Иезекииля, если он был действительно священником, было понятнее повеление Божие не оплакивать жену. Первосвященнику Лев XXI:10 запрещает и осквернение над столь близкими родственниками, по Иезекиилю вообще не говорит о первосвященнике в видении нового храма. 26-27. Если прикосновение к трупу, по Моисеевому закону, оскверняет и мирянина на 7 дней, и для очищения его требуются известные обряды: кропление в 3-й и 7-й день очистительной водой с пеплом рыжей телицы (Чис XIX:11 и д.), то священнику нового храма мало такого очищения: по окончании его, этого очищения, не описываемого здесь пророком как хорошо всем известного, священник еще 7 дней считается нечистым и не допускается во внутренний двор для служения во святилище (LХХ так передают евр. баходеш, рус. “для служения святыне”). Через эти 7 дней от осквернившегося священника требуется еще жертва за грех, хотя здесь грех был, по-видимому, не только вполне естественный и извинительный, но и дозволенный законом. Такой чистоты и святости требует служение Богу в новом храме! В 26 ст. вместо “по очищении” предлагают (Корниль) читать “по осквернении”, чем закон сближается с XIX:11">Чис XIX:11. Относящие происхождение части Пятокнижия к послепленной эпохе видят в настоящем месте указание на постепенное развитие законов об осквернении трупом: семидневная нечистота от прикосновения к трупу для священника (ср. Лев XI:1-4) распространяется на всех в Чис ХIX:11. 28. Совершенной святости священников, их принадлежности одному Богу, мешали бы не только исчисленные скверны, но даже и такая невинная вещь, как собственность, особенно столь ценная собственность, как земельная. Уделом (“а что до удела их” - усиливает мысль) священников (выражение буквально из Чис XVIII:20; Втор XVIII:1; X:9) будет сам Иегова (какая почетная и выгодная замена земли!), ближайшим образом то, что принадлежит Ему, жертвенные части и т. п., исчисляемые в ст. 29, 30. Священники (как и левиты, что видно из проектируемого XLV и XLVII гл. раздела земли) не должны иметь владения во Израиле. Хотя им даются участки земли в XLV:1-5 (м. б. только усадебные), но целому колену Левиину не дается определенной области. 29. Святость сообщается священникам, и пищей их, которая вся состоит из величайших святынь. Священникам принадлежит: 1) бескровная жертва (минха) из хлеба и некоторых пищевых продуктов, которая, как прообраз бескровной жертвы и родоначальница святейших хлебов предложения, здесь т.о. первая относится к величайшим святыням (Лев II:3; 10; VI:9-11; VII:9 и д.); 2) жертвы за грех и за преступление, которые м. б. заменили собою первоначальный выкуп в скинию за грехи и потому естественно и целиком принадлежат священникам (Лев VI:19, 22; VII:6; Чис XVIII:9); ее, как величайшую святыню, можно были потреблять только в храмовых комнатах. (XLII:13); 3) заклятое, херем, т. е. посвященное Богу без права выкупа (XXVII:28">Лев XXVII:28) и становившееся, как исключительная собственность Божия, неприкосновенной святыней, если даже бы-то греховно (занятые города. Лев ХXVII:21; Чис XVIII,14). - “Им же”, может быть, указывает на оспаривание прав священников на последнее (заклятое). 30. Исчисленные средства содержания более священны, чем богаты. Теперь указываются более существенные средства содержания священников. Такими являются. а) Начатки плодов, букв. “лучшее” (решит, первое - как по происхождение, так и по качеству) из первородного (биккурим). Первородные плоды (биккурим), и по закону Моисееву полагалось приносить ко святилищу, как и упоминаемые далее “приношения” и “молотое”, причем они потреблялись принесшими совместно с священниками и бедными: Исх XXIII:16, 19 и др.; но по Чис XVIII:12, 13, 27 и Неем X:36, 38 они как будто целиком поступают священнику; так и здесь: усиление первоначального закона. LXX: >«начатки> (aparcai — собств. самые начатки) >всех и первенцы»> (prwtotoka), разумея, должно быть, под последним скот, а под первым плоды; но биккурим всегда только о плодах и хлебах, но не о скоте; о первородном скоте Иезекииль почему-то не говорит; но Исх XXII:30 и др. требуют этого приношения священникам. б) Приношения - темура соб. поднятое (по обряду возвышения, совершавшемуся над ними); LXX: “участия”, afairemata, отделенное, т. е. для Господа, - добровольные приношения в противоположность первым, как обязательным по закону, в) Начатки (евр. тоже решит) молотого (т. е. крупы, муки; евр. ариса ср. талмуд, арсан, ячменная крупа), но Тарг. Пеш. здесь и LXX в Чис XV:20 “тесто”; LXX в Неем X:38 “хлеб”, здесь: prwtogennhmata, но слав. “начатки жит”. Поступая в жернова, хлеб, из которого начаток уже дан священнику, становится новым родом продукта и из него вновь полагается начаток священнику, т. е. Господу. Эта повинность тяжелее прежних (отвечая десятинам Моисея), посему за нее обещается особое благословение Божие на дом, могущее с избытком восполнить понесенный для Господа убыток; ср. Мал III:10. 31. К положительному требованию относительно питания священников присоединяется отрицательное: запрещение вкушать невела, падаль, мертвечина и трефа, растерзанное - одинаково как от птиц, так и от зверей. То и другое запрещается и всем израильтянам - первое Исх XXII 20, второе Втор XIV:21, но не так строго, как священникам: по Лев XVII:15, 16 и XI:39, 40 съевший это только делается нечистым до вечера; следовательно, мирянину считается простительной неосторожное осквернение такой пищей. Особенная же святость священника требует, по Иезекиилю, как и по Моисею (Лев XXII:8) безусловного охранения. |
|
|
|
| Синодальный перевод текущей главы |