|
Время и место получения откровения (1). Недоумения автора при виде страданий избранного народа и благоденствия язычников (2–3). Молитва Ездры к Богу о разрешении их. Значение греха в истории человечества вообще и избранного народа в частности (4–27). Сравнительная оценка язычников и иудеев с нравственной точки зрения (28–36).
1. Тридцатый год Вавилонского плена (558 г. до Р. X.) падает на целое столетие раньше против времени выступления Ездры в качестве вождя избранного народа. По каноническим книгам Ездры и Неемии только в 458 г. до Р. Х. Ездрою было получено от персидского царя Артаксеркса позволение возвратиться в родную землю вместе с евреями, не воспользовавшимися указом Кира. По представлению автора Ездра не принимает ни малейшего участия в жизни послепленного иудейства. Его деятельность ограничена рамками Вавилонского плена. Ездра был очевидцем разрушения Иерусалима при Навуходоносоре (III:29). В числе прочих евреев он был отведен в плен. В плену он по вдохновению Божию восстановляет погибшие священные книги и вскоре после этого оставляет землю. Гильгенфельд (Die Judische Apokalyptik, 190, 191; Esra und Daniel, 10; Messias Judaeorum, 36, 37) и Эвальд (65) признают анахронизм плодом слабых исторических знаний автора и круга его читателей. Этим недостатком страдают даже ученые труды раввинов, явившиеся в период послепленного иудейства. Некоторые места в канонических книгах могли дать повод к перенесению деятельности Ездры на целое столетие ранее. В канонической книге его имени (VII:1–2) он назван сыном первосвященника Сераии, убитого по свидетельству 4 книги Царств (XXV:18, 21) при взятии Иерусалима Навуходоносором. Очевидно, в родословной перечислены лишь главные члены дома Ездры. Кроме того, в книге Неемии (XII:1) встречается имя Ездры в числе священников, вернувшихся с Зоровавелем. Позднейшее предание объединило Ездру Старшего и Ездру Младшего, приписав последнему необычайное долголетие. Отголосок его нашел себе место у Епифана Кипрского (Haereses, VIII, 8). По его словам, около 30 года Вавилонского плена был послан из Вавилона в Самарию некий священник Ездра, учитель закона (παιδευτήν του νόμου) для наставления в законе Моисеевом живших там ассириян, куттеев и других народов. Здесь на Ездру Старшего перенесены все главные черты создателя еврейского канона. Эвальд допускает, что 30 год плена явился вследствие пропуска цифры сотен из 130; примеры подобных сокращений встречаются в Талмуде. Однако изображаемое автором безотрадное положение рассеянного Израиля подходит лишь к указываемому им времени и совершенно неприложимо к эпохе персидского владычества, когда не могло быть почти и речи о рабстве. Он избирает то время, когда Вавилонская монархия была в самом цветущем состоянии, задолго до завоевания ее персами, значительно облегчившими участь евреев. Возможно, что указание на 30 год плена заимствовано у пророка Иезекииля, из начала его книги (Lucke, 195. Hilgenfeld. Messias Judaeorum, 36. Wieseler, 234. Gunkel, 352). Тридцатилетний возраст считался у евреев временем полного расцвета телесных и душевных сил человека. Автор пользуется этой круглой цифрой, чтобы оттенить ту мысль, что языческая монархия, под гнетом которой страдает еврейский народ, стоит наверху могущества и раскрыла во всей полноте свои беззакония по отношению к иудеям рассеяния. Фолькмар (4, 363–370) и Визелер (283) признают уклонение от твердо установленной хронологии умышленным. Своим анахронизмом автор будто бы с первых строк внушал читателю, что в его книге идет речь вовсе не об известном историческом деятеле послепленного иудейства, а о современном римском владычестве, изображаемом лишь под прозрачным покровом Вавилонского плена. Но для обеспечения книге успеха у читателей, необходимо было придать ей такой вид, чтобы ее приняли за подлинное произведение Ездры. Если бы анахронизм ее первых строк бросался в глаза читателям, то о каком-либо внимании к ней не могло быть и речи. Поэтому справедливее признать его неумышленным. Он не мог подрывать доверия к книге в кругу ее бесхитростных читателей. Авторитет, каким пользуется священник Ездра среди возвратившихся с ним из плена евреев, свидетельствует о его почтенном возрасте. Настоящая книга берет более ранний период в его деятельности, не затронутый каноническими книгами. Ту же роль учителя народа, прилагающего меры к сохранению закона, играет Езда и в плену (V:17–18; XIV:18–48). 1-2. Автор рисует психологическое состояние, обуславливающее получение откровения. Видения происходят ночью (III:1; XI:1; XIII:1), когда Ездра спит в своем жилище (III:1) или ожидает их в поле в полном уединении (IX:26; XIV:1). К каждому видению он подготовляется за несколько дней по указанию Ангела: по целой неделе он постится (V:20; VI:35), питаясь одними овощами (IX:26; XII:51). Только последние видения в виду их радостного характера сопровождаются менее продолжительным постом. 3. Название Бога Всевышним (Altissimus) характерно для еврейской литературы послепленного периода. Оно употреблено в книге 68 раз и ни разу не встречается в двух начальных и двух последних главах. Им автор пользуется предпочтительно пред всеми другими наименованиями Бога. Гораздо реже Бог называется Сильным (Fortis) и Господом (Dominus). Как истый еврей, автор тщательно избегает слова «Иегова» (Deus). В послепленном иудействе из всех свойств Божиих на первый план выдвигается Его трансцендентальность и недоступность для человека (Бальденшпергер, 45, 46, 57). Поэтому между Ездрою и Богом и является посредник, Ангел Уриил. 4-5. Автор задает себе двоякий вопрос: один — чисто отвлеченный, откуда зло и бедствия в мире, и другой — конкретный, отчего так греховен и несчастен избранный народ. Последний вопрос является лишь частнейшим подразделением первого. Для освещения их автор, подобно другим апокалипсисам и новозаветным книгам, развертывает всю историю человечества от появления первых людей на земле. Стремление к широкой постановке вопросов резко отличало послепленное иудейство от узко национальных тенденций, которыми жила еврейская литература прежде. В рассказе о творении мира и человека оттенена та мысль, что Бог в акте творения участвовал Один. Это придает еще большую остроту вопросу об источнике зла в мире. Творческим велением человек сотворен из праха: его безжизненное тело — создание рук Божиих. Потом Бог вдунул в него дыхание жизни. Мысль о том, что тело первого человека создано руками Творца опирается на Быт II:7. Ее высказывает уже Филон (De nobilitate § 3, р. 440). В славянской Библии согласно с Вульгатой повеление Бога отнесено не к праху, а к народу (et imperasti populo). Правильное чтение дают сирский и эфиопский тексты (pulveri). Ошибка возникла вследствие того, что повеление, обращенное к неодушевленной земле, казалось несколько странным для читателей. Оно и было понято в приложении к разумному существу, но в полном противоречии с контекстом. 6. Русский и славянский переводы неправильно передают смысл латинского текста. Там высказана мысль, что рай сотворен «прежде, чем явилась земля (antequam Terra adventaret)». Мнение, будто творение рая предшествовало созданию мира, опирается на неправильное понимание рассказа Бытописателя (II:8). Слово miqqedem может быть пoнято двояко: «на востоке» (Быт XI:2) и «paнee» (Исх IX:11). Такой взгляд высказывается большинством талмудистов (Gfrorer II, 8, 30–31, 42–43. Hamburger. Real-Enciklopedie des Judenthums. В. II. Talmud und Midrasch, Leipzig, 1896. S. 893). По иерусалимскому таргуму, изъясняющему Быт III:24, «перед тем, как положены были основания мира, Бог сотворил закон и приготовил рай для праведников, чтобы они наслаждались там и ели от плодов древа» (Gfrorer, 42). В другом месте эта мысль высказана еще с большей отчетливостью: «Нижний (земной) рай создан за 1365 лет до творения нижнего (т. е. земного) мира, где мы живем» (Pirke Eliezer, с. 3). Рай помещается не на земле, так как он в несколько раз превосходит ее размерами. Сад райский в 60 раз больше мира, а самый рай (Едем) в 60 раз более райского сада (Corrodi. 188–189). 7. Смерть — Божественное установление в наказание за грехи. Но потомки Адама грешат и умирают не вследствие наследственной порчи природы из-за грехопадения, а вследствие того же злого сердца, которое было у Адама и до нарушения им заповеди. 8. В восточных переводах и испанской версии оттенена мысль о полной свободе человеческой воли. Бог не препятствовал людям грешить (et tu non prohibnisti eos). 9. Веком автор называет землю. В других местах для отличия ее от будущего века он пользуется более точным наименованием: «сей век», «настоящий век». 10. Латинские рукописи дают это место в более отчетливом виде: «И сразу (in uno, ср. simul, Syr., Aesth.) постигла их гибель. Как Адама постигла смерть, так их потоп». 11. Конец стиха согласно с Вульгатой (ex eo justi omnes) передается в сирском и эфиопском тексте. Из исследователей большинство (Фолькмар, Гильгенфельд, Бенсли и Гункель) принимают чтение: «ех eo justos omnes», видя здесь указание на то, что из потомства Ноя Богом были пощажены только одни праведники. Но гораздо естественнее признать это чтение позднейшим, возникшим с целью устранить возникавшие у читателей недоумения, так как Xам едва ли мог быть назван праведником. 14. В испанской версии и в переводах сирском и эфиопском точнее указывается содержание откровений, данных Аврааму, и время их дарования: «И возлюбил его, и ему одному открыл конец времен тайно ночью» (ср. Быт XV:9). Послепленное иудейство не удовлетворялось сведениями Бытописателя, что Аврааму была предсказана судьба евреев в плену Египетском, и распространило объем видений на все последующее время, в особенности же на ближайшее время к кончине мира. В обстановке, среди которой Авраам узнает о последних судьбах мира, нетрудно заметить сходство с видениями самого автора. 15. Быт XVII:7. 16. Нав XXIV:3–4; Быт XXXII:11; Мал I:2–3; Рим IX:13. 18. Исх XIX:16; 2 Цар XXII:8–16; 3 Цар XIX:11–12; Пс XVII:8–16; LXVII:9. Выражение «уставил землю» (statuisti terram) мало гармонирует с обстановкой Синайского законодательства. Правильное чтение дают восточные переводы: сирский, эфиопский и второй арабский: «потряс землю». Фолькмар (8) и Гункель (353) предполагают, что латинский переводчик неправильно прочел греческое слово 'έσεισας, которое могло быть написано в итацированой форме έσέησας: он принял его за 'έτησοίς. Биссель (645) и Цеклер (449) допускают, что в греческом тексте стояло выражение έστης έις τήνγην (ср. 2 Цар XXII:10). Но восточные переводы не дают оснований для этого. Дарование Синайского законодательства сопровождалось целым рядом знамений, которым внимала вся природа и народы всей вселенной. Конец стиха изображает отголоски их в преисподней и на небе: «Ты поверг в трепет бездны и в смятение небо (saeculum)». Под веком, судя по контексту, несомненно разумеется небо (ср. VI:1; VIII:20; Пс LXVII:9). Такая замена и сделана в одной из латинских рукописей. 19. В подлиннике, равно как и в славянском переводе, говорится о прохождении славы Божией через четверо врат (portas quattuor). Эти врата — огонь, землетрясение, ветер и град. Гункель (354) видит здесь следы еврейского учения о семи небесах. Гипотеза эта создана вавилонскими астрономами для объяснения движения планет и в Иудействе подверглась сильным изменениям. В четырех нижних небесах и помещаются перечисленные здесь огонь, землетрясение, бурный ветер и град. Первые три из них упоминаются в рассказе о явлении Гоcпода Илии пророку (3 Цар XIX:11–12). В Псалтири в числе других величественных явлений природы, сопровождающих вмешательство небесных сил в земные отношения, назван и град (XVII:13–14). 20-22. Причина греха лежит в злом сердце (cor malignum) человека (ср. Быт VI:5, VIII:21). Злое сердце повлекло за собою нарушение заповеди Адамом и продолжает столь же пагубно действовать и на все потомство. Оно не может быть отожествляемо с дыханием жизни, которое Бог вдунул в человека: оно принадлежит к той стороне человека, которая была создана из праха. Вследствие кровного телесного родства все потомство наследует от Адама свойства его сердца. Родство это не распространяется на духовную сторону человека: души всех людей сотворены вначале (IV:36). Понятие «первый Адам» (adam gaqqademoni или garischon) в послепленный период обычно прилагается в родоначальнику человечества. Им пользуется Ап. Павел (1 Кор XV:45, 47). Так как в человеке продолжал оставаться корень зла (cum malignitate radicis), то самый закон не мог достигать цели. Нет ничего удивительного, если зло так широко раскинуло свою власть в мире, а добро исчезло совершенно. 23-24. Автор останавливается на немногих светлых событиях еврейской истории, которые свидетельствовали о торжестве добра. Воцарение Давида, основателя Иерусалима, казалось, предвещало крутой перелом в жизни Израиля в сторону добра. Но надежды не оправдались. Иерусалим в глазах автора имеет исключительную важность, как средоточие религиозной жизни Израиля. На нем наречено имя Бога (ср. Иер XXV:29; Дан IX:18–19). В русском и славянском переводах согласно с Вульгатой идет речь о курении фимиама и принесении жертв в Иерусалиме (thus et oblationes). Правильнее чтение de tuis oblationes (исп. версия; ср. Сир., Ар. 1, 2), выражающее мысль о принесении в жертву того, что составляет достояние Бога, как Творца всего, или избрано Богом Себе в удел (V:26). 28-31. Сопоставляя иудейство с языческим миром, автор должен отдать предпочтение своему народу. Благоденствие язычников вовсе не свидетельствует об их праведности. У евреев есть закон, благотворное действие которого сказывается на всех сторонах общественной и частной жизни. У язычников одна слепая вражда к Богу, Который не употребляет никаких знамений, чтобы отвратить их от пагубного пути, на который они стали. 29. Латинский текст (hoc tricesimo anno) должен быть исправлен согласно с большинством восточных переводов (ар. 1, эф. и aрм.), где говорится, что автор целые тридцать лет наблюдал быт язычников. Такой продолжительный срок давал возможность изучить его самым основательным образом. 30-31. В Вульгате неправильная интерпункция. Автор высказывает следующую мысль: «И Ты не явил никому (nemini) никакого знамения относительно того, каким образом должен измениться этот путь» (исп. версия, эф., ар. 1). Автор сознает ненормальность современного положения, усиливаемую полным неведением того, когда оно сменится другою, более достойною Израиля участью. В Вульгате слово nemini было принято за memini, откуда возникли дальнейшие изменения в видах большей осмысленности. 32-33. Язычники не имеют надлежащего познания Бога и веры в Него и не помнят о Его заповедях. Преступления языческого мира не смягчаются его неведением. По взгляду евреев, нашедшему себе место у Филона (De sept. Ed. Mang. II, 295), при даровании закона на Синае кроме Израиля ему внимали 70 народов. Последняя цифра употреблена в значении круглого числа для обозначения всего человечества. Весьма характерен взгляд автора на исполнение закона, как на тяжелое бремя или труд. По убеждению Псалмопевца закон доставляет одно лишь чувство веселья. Послепленное иудейство, чувствуя неисполнимость закона, видело в нем непосильную для человека тяжесть. Этот взгляд разделяет Ап. Павел. 34. В неповрежденном тексте (лат. рук., ар. 1. 2, арм.) этот стих приводится в таком виде: «Итак, взвесь на весах наши беззакония и беззакония тех, которые живут на земле, и обнаружится, куда наклонится стрелка коромысла» (et invenietur momentum puncti ubi declinet). Слово momentum было принято за nomen tuum, a конец стиха был восполнен применительно к контексту. 36. В Вульгате смысл этого места потерпел значительные изменения вследствие неправильно прочитанного сокращения. Мысль автора обнимает все человечество (homines), тогда как Вульгата ограничивает ее одним избранным народом (hos). Ездра ставит на вид Богу, что ни один народ в целом не соблюдал заповедей, как Израиль. «Ты найдешь, конечно, людей по именам, исполнявших Твои заповеди, но народов не найдешь». Праведники в языческой среде, подобные Иову, являются редким исключением: их можно пересчитать по именам. Только у евреев исполнение закона захватывало весь народ. Гункель (354), Фолькмар (11) и Кабиш (26–28) относят и первую половину стиха к праведникам из народа Божия вроде Авраама и Моисея. Кабиш приводит целый ряд выдержек из Талмуда, где только за евреями признается право называться людьми, а язычники считаются свиньями. Самые души язычников явились будто бы плодом смешения беса Саммаэла с Евой. Но такое понимание мало вяжется с ходом мыслей. Автор пытается устранить возражение, что и у язычников можно найти примеры исполнения заповедей. Там они носят единичный характер; между тем у Израиля при всей его греховности заповеди хранились всеми с такой ревностью, которой нельзя было встретить ни у какого другого народа в массе. |
|
|
|
| Синодальный перевод текущей главы |